ТОЛКОВАНИЕ НА ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К ТИМОФЕЮ[1]
 
БЕСЕДА 1
 
"Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, по обетованию жизни во Христе Иисусе, Тимофею, возлюбленному сыну: благодать, милость, мир от Бога Отца и Христа Иисуса, Господа нашего" (2 Тим.1:1,2).
 
Побуждение и время написания. - Похвала Тимофею. - Человеку невозможно прожить без скорбей. - О милостыни.
 
1. Почему (апостол) пишет и второе послание к Тимо фею? Прежде он говорил: "надеясь вскоре придти к тебе" (1 Тим.3:14), но это не исполнилось; поэтому он, вместо своего прибытия, чрез послание утешает его, может быть, скорбевшего как по этой причине, так и по случаю принятия им в то время (епископской) власти. Ведь как бы ни были велики мужи, принимающие бразды правления Церковью, но они затрудняются, будучи со всех сторон затопляемы большими волнами дел; особенно можно сказать это о тогдашнем времени, когда было начало проповеди, когда все было не возделано, все враждебно, все противодействовало. При том были ереси, порожденные иудейскими учителями, о чем (Павел) упоминал и в первом послании. Впрочем, не посланием только он утешает Тимофея, но и приглашает его к себе: "Постарайся", – говорит, – "придти ко мне скоро" и: "Когда пойдешь, принеси книги, особенно кожаные" (2 Тим.4:9,13).
Мне кажется, что это, послание написал он при конце своей жизни, потому что говорит: "Ибо я уже становлюсь жертвою", и еще: "При первом моем ответе никого не было со мною" (2 Тим.4: 6,16). Устроив все это, он утешает Тимофея собственными искушениями и говорит: "Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, по обетованию жизни во Христе Иисусе". Тотчас, в самом начале, ободряет душу его. Не указывай мне, гово рит, на здешние бедствия; они доставляют нам вечную жизнь, где нет ничего такого, где нет болезни, печали и воздыхания. He для того, говорит, Бог сделал нас апостолами, чтобы мы только подвергались опасностям, но чтобы и умирали, чтобы претерпели и это. Но так как указание на свои бедствия не только не было утешением, но еще увеличивало скорбь, то он в самом же начале предлагает следующее утешение: "по обетованию жизни во Христе Иисусе". Если же она – обетование, то не ищи ее здесь, потому что "ибо если кто видит, то чего ему и надеяться" (Рим.8:24). "Тимофею возлюбленному сыну"; не просто: "сыну", но: "возлюбленному". Могут быть дети и нелюбимые; но ты не таков, говорит, и потому не просто "сыном" я называю тебя, но "сыном возлюбленным". И галатийцев он называет чадами, однако скорбит о них: "Дети мои", – говорит, – "для которых я снова в муках рождения" (Гал.4:19). Называя его возлюбленным, он свидетельствует о ве ликой его добродетели. Каким образом? Когда любовь не от природы, то она – от добродетели. Родившиеся от нас бывают любезны нам не по своей добродетели только, но и по требованию природы; а возлюбленные по вере бывают такими не по чему иному, как по добродетели. И как может быть иначе, особенно у Павла, который ничего не делал по пристрастию? Кроме того, выражением: "возлюбленному сыну" он показывает, что сам не пришел к нему не потому, чтобы гневался на него, или презирал, или не одобрял его. "Благодать, милость, мир от Бога Отца и Христа Иисуса, Господа нашего". Чего желал прежде, того же и теперь желает ему. Заметь, как он в самом начале оправдывается пред ним, что сам не при шел для свидания с ним; ведь слова: "Доколе не приду" и еще: спешу "надеясь вскоре придти к тебе" (1.Тим.4:13;3:14) заставляли ожидать скорого его прибытия. В этом он тотчас же и оправ дывается. Впрочем, не говорит вдруг о причине, почему не пришел, чтобы не слишком опечалить его, – причиною было то, что он задержан был кесарем, – но уже в конце, когда приглашал его к себе, открыл ее. В начале же не опечаливает его, а высказывает надежду видеться с ним: "и желаю видеть тебя", и: "Постарайся придти ко мне скоро" (2 Тим. 1: 4; 4:9). Итак, в самом начале он ободряет Тимофея и в похвалу его продолжает: "Благодарю Бога, Которому служу от прародителей с чистою совестью, что непрестанно вспоминаю о тебе в молитвах моих днем и ночью, и желаю видеть тебя, вспоминая о слезах твоих, дабы мне исполниться радости" (ст. 3, 4). "Благодарю Бога", – говорит, за то, что я помню о тебе, – так я люблю тебя. Это – знак чрезвычай ной любви, когда кто любить так, что сам восхищается любовью. "Благодарю Бога",– говорит, – "Которому служу". Как? "От прародителей с чистою совестью"; совесть его не была запятнана. Впрочем, он здесь говорит о жизни и везде называет совестью жизнь. Иначе сказать: я не изменил тем благам, которых и прежде желал, по каким-либо человеческим побуждениям, даже и тогда, когда был гонителем. Потому он и сказал: "но помилован потому, что [так] поступал по неведению, в неверии" (1 Тим. 1:13), и как бы так говорит: не подозревай здесь неправого дела. Кстати он изображает свой нрав, чтобы достоверны были и слова его о любви. А смысл слов его следующий: я не лгу, не иное думаю, а иное говорю. Так он вынужден был хва лить себя и прежде, как видно из книги Деяний. Когда стали порицать его, как возмутителя и нововводителя, то он гово рит: Анания "сказал мне: Бог отцов наших предызбрал тебя, чтобы ты познал волю Его, увидел Праведника и услышал глас из уст Его, потому что ты будешь Ему свидетелем пред всеми людьми о том, что ты видел и слышал" (Деян.22:14,15). Так и здесь, чтобы не составилось о нем мнение, как о человеке, чуждом дружбы и совести и забывающем ближних, он справедливо, в по хвалу себе, говорит: "непрестанно вспоминаю о тебе", и не просто, но: "в молитвах моих", т. е., это входит в мою мо литву, во всякое время непрестанно я исполняю это, – именно это выражают слова: День и ночь молю Бога, желая видеть тебя". Ви дишь ли пламенную привязанность? Видишь ли преизбыток любви? Видишь ли его смиренномудрие, по которому он оправ дывается пред учеником? Потом показывает, что делает это не просто и не без причины; показал и выше, показывает и здесь: "вспоминая", – говорит, – " о слезах твоих". Разлучаясь (с Павлом), он, вероятно, плакал и рыдал больше, дитяти, отнимаемого от сосцов кормилицы и молока. "Дабы мне исполниться радости", – гово рит, – "желаю видеть тебя". Если бы я был даже крайне бесчувствен, жесток и бесчеловечен, и тогда не отказал бы себе в этом удовольствии, – потому что припоминаемые мною слезы твои могли бы смягчить меня. Но я не из числа таких; я чисто служу Богу. Многие причины влекли меня к тебе. Итак, Тимофей плакал. Далее Павел приводит и другую утешительную причину: "приводя на память", – говорит, – "нелицемерную веру твою" (ст. 5).
2. Далее следует другая похвала в том, что (Тимофей) был не из язычников и не из неверных, но из такого дома, который издавна служил Христу. "Которая прежде обитала", – го ворит, – "в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике". "Которого мать была Иудеянка уверовавшая" (Деян.16:1). Как иудеянки? Как верной? Она была не из язычников. Но ради отца его, кото рый был эллин и ради иудеев, бывших в тех местах, (Павел) взял и обрезал его (Деян.16:3). Видишь ли, как начал разрушаться закон, когда были такие смешения? Смотри, сколько он предложил доказательств для убеждения, что не презирал (Тимофея). Я служу, говорит, Богу; имею чистую со весть; ты плачешь. И не за слезы только (желаю видеть тебя), но и за веру, так как ты служитель истины, и нет в тебе лицемерия. Если же и ты достоин быть любимым, как сильно любящий меня истинный ученик Христов, и я не из числа, людей, чуждых любви, но ревнующих об истине, то что могло воспрепятствовать мне придти к тебе? "Уверен, что она и в тебе". Издавна, говорит, ты имеешь это благо; от праро дителей ты принял нелицемерную веру. Доблести предков, если мы подражаем им, принадлежат и нам; а если не подражаем, не имеют никакой силы, но еще служат к нашему осуждению. Поэтому он и прибавил: "Уверен, что она и в тебе"; не догадываюсь, говорит, но убежден и совершенно уверен. Если же не для чего-нибудь человеческого ты принял ее, то ничто не может поколебать тебя. "По сей причине напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение" (ст. 6). Видишь ли, как он выражает, что (Тимо фей) был в великой скорби, в унынии? Он как бы так го ворит: не подумай, что я презираю тебя; знай, что я не прези раю и не забыл тебя; если не кого другого, то вспомни свою бабку и мать. Я знаю, что ты имеешь нелицемерную веру, и потому напоминаю: тебе нужно иметь ревность, чтобы воспла менять дар Божий. Как огонь требует дров, так и благо дать – нашего усердия, чтобы она воспламенялась. "Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение", т. е. благодать Духа, которую ты принял для предстоятельства в Церкви, для знамений и всякого служения, потому что от нас зависит и погашать и воспламенять ее. Поэтому и в другом месте он говорит: "Духа не угашайте" (1 Сол.5:19). От беспечности и лености он угасает, от внимания и усердия воспламеняется; он есть в тебе; но ты доставляй ему больше силы, т. е. исполняй его крепости, радости, веселья; стой мужественно. "Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия" (ст. 7), т. е. не для того мы получили дух, чтобы сокрушаться, но чтобы иметь дерзновение. Многим Бог дает и дух страха, например, на войне, как читается в книгах Царств. "Да нападет", – говорит (Писание), – "на них страх и ужас" (Исх.15:16), т. е. Бог вложил в них страх. Напротив, тебе Он даровал дух силы и любви к Нему. Следовательно, и это от благодати, впрочем, не просто от благодати, но если и мы наперед исполним зависящее от нас, так как что побуждает нас взывать: "Авва Отче" (Рим.8:15), то же самое внушает нам и любовь к Нему и ближним, чтобы мы лю били друг друга. Любовь происходит от силы и безбоязнен ности; и обыкновенно, ничто столько не разрушает любви, как страх и подозрение предательства. "Ибо дал нам Бог,– гово рит, – "духа не боязни, но силы и любви и целомудрия". Целомудрием он называет или здравие ума и души, или то, чтобы мы жили целомудренно, и старается вразумить нас и отклонить от невоздержания, хотя бы случилось какое-нибудь бедствие. Итак, не будем скорбеть, подвергаясь, бедствиям; в этом состоит целомудрие. "Не смущайся", говорит (Премудрый), – "во время посещения" (Сир. 2:2). Многие имеют много домашних скорбей; скорби общи всем нам, только причины их различны: один терпит скорбь от жены, другой от сына, иной от слуги, тот от друга, этот от врага, тот от соседа, этот от убытков; бывает много разных причин скорбей. Вообще невозможно найти человека, который был бы свободен от горестей и скорбей; всякий испытывает скорби больше или меньше. Итак, не будем унывать и думать, будто мы только одни терпим скорбь.           
3.Нет человека, который, проводя эту изменчивую жизнь, был бы без горестей; если не сегодня, то завтра, если не завтра, то после, горести приходят. Как плавающему невозможно быть без тревог, разумею плавающего по великому морю, так и живущему в этой жизни невозможно быть без скорбей, хоти бы он был и богатым. Потому самому, что он богат, у него много поводов к неприятностям. Представь даже самого царя; и он зависит от многого и не все делает по своему желанию, но часто делает угодное другим против своей воли, и вообще он чаще всех поступает не так, как хочет. По чему? Потому что есть много людей, которые хотят получить что-нибудь из принадлежащего ему. Представь же, какую вели кую чувствует он скорбь, когда хочет сделать что-нибудь и не может или из опасения, или из подозрения, или из-за врагов, или из-за друзей? Часто, когда он и решится исполнить какое-нибудь из своих желаний, все удовольствие от совершения дела теряется вследствие сопротивления многих недовольных им.
Что же? Ты думаешь, что люди, проводящие жизнь без трудов, свободны от скорбей? Нет. Как невозможно человеку не испытать смерти, так и – прожить без скорбей. Сколько приходится им терпеть таких неприятностей, которых невозможно выразить словом, но которые могут испытывать только они одни! Как часто просили себе смерти, жившие среди богатства и роскоши! Жить роскошно отнюдь не значит жить без горе стей; напротив, самая роскошь рождает бесчисленные горести, болезни, неудовольствия; а если и нет этого, (то живущий в роскоши часто грустит) без всякой причины. Действительно, когда душа находится в таком состоянии, то может грустить и без причины. Врачи говорят, что и от слабости желудка происходят немалые скорби. Не случается ли этого и с нами, когда мы скорбим и не знаем причины грусти? Вообще, невоз можно найти человека без скорби. Если же у других не столь важна причина скорби, как у нас, то каждый и из них, однако так же думает, – свое горе более чувствительно, нежели чужое. Как те, у кого болит какая-нибудь часть тела, думают, что их страдание сильнее страданий ближнего, – у кого, например, болит глаз, тот полагает, что нет другой такой боли, какая у него, или у кого болит желудок, тот считает cвою боль сильнее всех болей, и всякий, чем страдает, то и счи тает самым мучительным страданием, – так и в скорбях душевных: каждый то горе, которое постигло его, называет са мым тяжелым, потому что судит о нем по собственному опыту. Например, не имеющий детей думает, что нет ничего хуже бездетности; а имеющий много детей, при бедности, ни на что так не жалуется, как на многосемейность; имеющий одного сына полагает, что нет ничего хуже, как иметь одного: от этого, говорит, он и ленив, и огорчает своего отца, и не принимает никаких внушений, оставаясь, впрочем, постоянно любимым сыном; имеющий красивую жену говорит, что нет ничего хуже, как иметь жену красивую, потому что в этом случае бывает много подозрения и козней; а имеющий некра сивую жену говорит, что нет ничего хуже, как иметь жену некрасивую, потому что это весьма неприятно. Частный человек говорит, что нет ничего негодное и ниже такой жизни, а военный утверждает, что нет ничего труднее и опаснее военного звания, что лучше питаться одним хлебом и водою, нежели переносить такие тягости. Начальствующий гово рит, что нет ничего тяжелее, как удовлетворять нуждам других, а подчиненный утверждает, что нет ничего унизительнее, как подчиняться власти других. Женившийся го ворит, что нет ничего хуже, как иметь жену и соединенные с нею заботы, а не женившийся утверждает, что нет ничего хуже, как быть неженатым, – не имеешь ни дома, ни по коя. Купец называет счастливым земледельца за его спокойствие, а земледелец – купца за его богатство. Вообще род человеческий ничем не доволен, всегда жалуется и огорчается. Осуждая всех людей, говорят, что человек есть ничто, и что весь род человеческий есть вьючное и жалкое животное. Сколько таких, которые прославляют старость! Сколько таких, которые считают блаженством юность! Таким образом, много бывает горестей и от возрастов жизни. Когда мы видим, что нас осуждают за молодость, то говорим: зачем мы не старцы? А когда голова покрывается сединою, то говорим: где наша моло дость? Вообще, у нас бесчисленное множество поводов к скорбям. Один только есть путь, избавляющей от этой несообраз ности, – путь добродетели. И он, конечно, не чужд горестей, но горестей не напрасных, а приносящих благо и пользу. Иной согрешил и, сокрушаясь скорбью, омывает грехи свои; другой оказывает сострадание падшему брату, и в этом также нахо дить себе немалую награду, потому что сострадание к людям, находящимся в несчастье, доставляете нам великое дерзновение пред Богом.
4. Послушай, как мудро Священное Писание говорит об Иове; послушай, что говорит Павел: "плачьте с плачущими"; и еще: "последуйте смиренным" (Рим.12:15, 16). Участие в горестях других весьма сильно облегчает скорби: как содействие тому, кто один несет тяжесть, облегчает его бремя, так и во всем прочем. Между тем ныне, когда кто из наших ближних умирает, – многие окружают его, многие утешают близких к нему; и осла упавшего мы часто поднимаем; а когда падают души наших братий, – мы не обращаем внимания и думаем о них меньше, нежели об осле. Видя, что кто-нибудь бесстыдно входит в харчевню, мы не удерживаем его; напивается ли он или совершает какое-нибудь другое бесчинство, мы не только не препятствуем, но еще сами принимаем в том участие. По этому Павел и говорил: "однако не только [их] делают, но и делающих одобряют" (Рим.1:32); и многие составляют товарище ства для гулянья и пьянства. Составляй, человек, товарищества для того, чтобы истреблять страсть к пьянству; такие товарищества благодетельны для узников, для находящихся в скорбях. Нечто подобное и Павел предписывал коринфянам, когда го ворил: "чтобы не делать сборов, когда я приду" (1 Кор.16:2). Для пьянства, пированья и гулянья мы теперь делаем все – и общую постель, и общий стол, и общее вино, и общие издержки; а устроить общественную милостыню не думает никто. Во вре мена апостолов были такие товарищества, – тогда сносили в одно место все имущество; я же требую не всего, а какой-нибудь части. "В первый день недели ", – говорит (Павел), – "каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние" (1 Кор.16:2), как бы принося дань за семь дней, и слагая ее вместе, и таким образом пода вая большую или меньшую милостыню. "И [никто] не должен являться", – говорит (Писание), – "пред лице Господа с пустыми [руками]" (Втор.16:16). Если это было за поведано иудеям, то не тем ли более нам? Для того бедные и стоят у дверей, чтобы никто не входил "с пустыми руками", но вступал с милостынею. Ты входишь, чтобы получить себе милость: окажи же сам наперед милость. Кто приходит после, тот должен подать больше, потому что когда уже мы сделаем начало, то следующий должен положить больше. Сделай должником своим Бога, и потом проси Его; дай Ему в заем, и потом тре буй, чтобы получить с прибытком. Бог хочет этого и не отвергает. Если ты просишь Его с милостынею, то Он благо волит к тебе; если просишь Его с милостынею, то даешь Ему в заем и получишь прибыток. Так, внушаю вам, не за воздеяние рук можно быть услышанным; простирай руки свои не к небу, а к рукам бедных. Если ты будешь простирать руки к рукам бедных, то достигнешь самой высоты неба, потому что там восседит Тот, Кто принимает милостыню; а если станешь воздевать руки без плода, то не получишь никакой пользы. Скажи мне: если бы пришел к тебе царь в порфире и стал просить тебя, то не отдал ли бы ты ему охотно всего своего имущества? Ныне же просит тебя устами бедных царь не земной, а небесный, и ты стоишь, не обращая на Него внимания, и откладываешь подаяние. Какого ты достоин за это наказания? Подлинно, не за воздеяние рук и не за множество слов, но за дела можно быть услышанным. Послушай, что го ворит пророк: "И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу" (Ис.1:15). У кого недостаток в милости, тому следовало бы молчать и не возво дить очей к небу; а он еще осмеливается многоглагольствовать! Между тем, что говорит (пророк)? "Спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову" и "научитесь добро творить" (Иса.1:17; Псал.9:39). Таким образом, мы можем быть услышаны, хотя бы и не воздевали рук наших, хотя бы ничего не говорили и ни о чем не просили. Будем же стараться об этом, чтобы нам сподобиться обетованных нам благ.

[1] Беседы эти произнесены святителем, вероятно, в Антиохии около 397 года.