КОМНИН И ПРОКЛ ИСТОРИЧЕСКОЕ СКАЗАНИЕ ИНОКА КОМНИНА И ИНОКА ПРОКЛА O РАЗНЫХ ДЕСПОТАХ ЭПИРСКИХ И О ТИРАНЕ ФОМЕ ПРЕЛУМБОВЕ КОМНИНЕ, ДЕСПОТЕ* ПРЕДИСЛОВИЕ Занимаясь судьбами Греческого племени в разные эпохи его существования, и обращая внимание то на один, то на другой исторический источник, мы решились несколько лет тому назад разработать летопись Эпирскую. Она любопытна, как начертанная современниками картина вооруженной борьбы разных народов на Греческой почве во 2-й пол. XIV в. В ней нет, правда, событий громадных, но мелкие происшествия, ее наполняющие, живо дают чувствовать читателю то политическое разложение, которое открыло широкие врата Отоманству. Многие ученые пользовались Эпирскою летописью, но они пользовались ею, по нашему мнению, недостаточно. Пуквиль (Pouqueville), ее первый издатель, Лик (Leake), Смарт (Smart), Бюшон (Buchon), обращались с нею как с любопытным источником, к которому имели доверье; но научного убежденья в ее достоверности в них незаметно. В 1846 году достоверность ее впервые критически доказана Андреем Мустоксиди: но его заслуга не сделалась известною ни позднейшему издателю ее Э. Беккеру, ни историку Византии Финлею, ни специальному исследователю Албании и Эпира Гану. Между тем мы убедились, что известья Эпирской летописи, чем большей подвергаются поверке, тем большее получают ручательство своей достоверности. Это и побудило нас представить ее на суд отечественным ученым в новом издании. Изложим здесь судьбу нашей летописи. Прежде всего должно быть благодарным Пуквилю, который воспользовавшись заслуженным доверьем Греков, добыл эту летопись в рукописи, и первый перевел, и издал ее в подлиннике и в переводе в 1821 г. Греческая рукопись, полученная Пуквилемъ от иноков Метеорских, имела общим заглавием Mnxanl Nepota Doykos, заключала в себе 4 отдельные сказания, и помещена им в V томе его Voyage dans la Grece, Paris. 1821 (стр. 200-355). Мы занимаемся здесь только вторым сказанием (с 1350 по 1400 год), которое в Пуквилевой рукописи носит следующее заглавие: Istoria Preloympoy kai allon diaporon despoton ton Ioanninon apo tns aloseos ayton para ton Serbon eos tns paradoseos eis toys Toyrkoys (стр. 210-267). Сказания 1-е, 3-е и 4-е очевидно принадлежат другим составителям. Издание той же Эпирской летописи (т.е. 2-й у Пуквиля) по другому списку в 1831 г., хотя и представляло важные разночтения, - но так как оно было обнародовано в небольшом городе Навплии, то и осталось к сожалению мало известным. Мы не могли его достать; да и неудивительно, когда не мог иметь его хронограф и житель Эпира Аравандино. Оно помещено в Греческом периодическом издании: Atnna, ntoi analekta geograpika, pilologika ktl. en Nayplio, 1831. Этими сведениями обязаны мы Андрею Мустоксиди.1 По изустному известию сообщенному нам Греческим библиографом Паппадопуло-Врето, эта Афина издавалась тогда Энианом. Тут находим другое заглавие, из которого открывается, что авторами Эпирской летописи были монахи Комнин и Прокл. Вот это заглавие: 'Istorikoy Komnnnoy toy monaxoy kai Prokloy monaxoy peri diaшoron Despoton tns Hpeiroy kai toy tyrannoy Toma toy Despotoy kai Komnnnoy toy Preloympoy Историческую достоверность получила Эпирская летопись, как мы уже сказали, только в 1846 г., как вследствие сличения издания Парижского с Навплийским, так и подтверждением содержащихся в ней данных сведениями, заимствованными из источников Византийских и Италиянских. Мы говорим об издании Афинском, над которым трудился известный Греческий филолог и исторический критик Андрей Мустоксиди. Этот исправленный текст занимает 8-й и 9-й выпуски Эллиномнимона, ученого журнала, которого все статьи обработаны Мустоксидием. Вот полное заглавие этого журнала: Ellnnomnnmon n symmata Ellnnika, syggramma periodikon syntassomenon men ypo, ekdidomenon de ypo X. Nikolaidoy Piladelшeos. Tomos A. шylladia 1-9. Atnnnsin 1843-1846 (всего 568 стр., а Эпирская летопись занимает стр. 497-561). Заглавие же летописи Афинским издателем оставлено то же, какое и Навплийским. К перепечатанию Афинского текста побуждены мы были, во-первых, его большею полнотою и исправностью, во-вторых тем, что этот текст, несмотря на свою полноту и исправность, остался мало кому известным. Это случилось от того, что он издан был в Афинах, таком городе, которого ученая деятельность еще не вполне оценена. Помещение этого текста в периодическом издании уже прекратившемся, где он теряется между другими статьями, и самая редкость издания усилили в нас намерение перепечатать текст по изданию Афинскому, с весьма немногими необходимыми переменами. Странным может показаться, что Боннское издание, расходящееся по целому ученому миру, могущее пользоваться редкими пособиями, сделало шаг назад, не воспользовавшись ни Навплийским, ни Афинским изданиями; но кто сличит Беккеров текст Эпирской летописи (Epiroticorum fragmentum II 'Istoria Preloympoy, и т.д., как у Пуквиля) с текстом других изданий, тот увидит, что это просто перепечатка того же самого текста, который напечатан Пуквилем за 28 лет перед тем. Теперь объясним, зачем мы приложили перевод на русский язык. Во-первых, Французский перевод Пуквилев (1821 г.) хоть и читается с удовольствием, но не везде верен, а Латинский Беккеров (1849 г.), хоть и вернее Французского, но не может для русского читателя заменить перевода на русский язык.2 Во-вторых, оба перевода сделаны с текста, изданного по одному Пуквилеву или Парижскому списку: а такого перевода, который был бы сделан по сличении двух списков, вовсе нет. Правда у многих писателей есть краткие пересказы содержания этой летописи. Но Smart Hughes и Пуквиль, представившие такие пересказы, делают, первый до 20 (Voyage a Janina en Albanie trad. de l'anglais de Thomas Smart Hughes. Paris. 1821. Т. 1. p. 282-291), а второй до 30 промахов против смысла летописи (Pouq. Voyage... Т. 1. р. 109-114). Бюшон, пользовавшийся ею больше и лучше других, иногда тоже сообщает из нее факты довольно небрежно (см. стр. VIII и IX Предисловия его ко 2-му тому Nouvelles recherches historiques sur la principaute francaise de Moree. Paris 1843). Лучше всех пересказана она у Лика (Travels in Northern Greece by W. M. Leake v. IV., в дополнении к 37 гл. стр. 553-562) и у Гана (Albanesische Studien v. J. G. Hahn. Iena 1854. Heft. 1. стр. 315-322. и примеч. к этим стр.). Эти пересказы не могут заменить русской перевод. Кажется ни Гаммер, ни Цинкейзен, в своих историях Отоманской империи не пользовались этим источником; а Финлей (в сочинении Die Geschichte Griechenlands von seiner Eroberung bis zur Besitznahme durch die Turken etc. v. G. Finlay, iibers. v. К. В. Reiching. Tubingen 1853 стр. 142 и 143) заимствует из него лишь несколько строк. Полную достоверность получает наша летопись только в следствие подробного обяснения. Источниками для такого объяснения служили нам: во-первых Византийские историки и кое-где летописи Сербские; во-вторых, акты, известные нам по копиям и выпискам, приводимым разными учеными. Наконец мы пользовались замечаниями Мустоксиди, обяснившего нашу летопись в подробности, и других ученых, более или менее коснувшихся ее; каковы: Пуквиль, Лик, Бюшон, А. Майков, Аравандино. Но мы делали это с большею осмотрительностью, поверяя одно данное другим. В отношенш топографии, в которую Мустоксиди не вдается, из опасения, как он сам говорит, умножить число своих ошибок, мы нашли нужным значительно пополнить примечания Мустоксиди. Сличая текст хроники с путешествиями Пуквиля и Лика и с описанием Аравандино; сличая карты приложенные к Пуквилю и Лику с картами Шпрунера и Киперта, мы начертили карту Эпира в XIV в., здесь предлагаемую. В генеалогии главным руководителем нашим был Мустоксиди, которого генеалогические данные мы несколько сократили, и для которых отсылаем читателя к составленным нами родословным росписям, изображающим то же самое нагляднее (приложены к концу). При истолковании редких слов мы следовали Мустоксиди, Дюканжу, Сомавере, Варину, наконец нашим собственным соображениям и заметкам. Наш труд был почти окончен, когда нам дана была возможность пользоваться Хронографиею Эпира, составленною недавно Греком Аравандино и изданною в Афинах. Это сочинение, находящееся в библиотеке Императорской Академии Наук, имеет следующее заглавие: Xronograшia tns Hpeiroy ton te omoron Ellnnikon kai Illyrikon xoron diatrexoysa kata seiran ta eo aytais symbanta apo toy Sotnrioy etoys mexri toy 1854. Periexoysa kai topograшikon pinaka...... kai akpibn statistiknn ektesin pasns tns Hpeiroy. Dinrnmenn eis tomoys dyo. Syntetagmenn ypo P. A. (т.е. Arabantinoy, как видно из посвятительного письма). En Atnnais 1806-1857. Тут впервые являются в хронологическом порядке события Эпира от Рожд. Хр. до 1854 г. (не включительно): это содержится в первом томе (416 стр.). Второй том посвящен алфавитному обяснительному указателю народов и мест, приведенных в первом томе (стр. 1-180); историческому, географическому и статистическому описанию Парги (181-211) и Янины (212-412). Нигде не было собрано воедино так много исторических и статистических данных относительно Эпира, как в этом труде: и в этом отношении он драгоценен. Но к сожалению источники указаны в нем иногда в слишком общих чертах. Для настоящего предмета наших занятий труд Аравандино представил любопытные частности. Во-первых между годами 1350 и 1400, пересказывая подробно содержание нашей летописи (Т. I. стр. 131-157) Аравандино делает к ней разные замечания, выписывая их из ее сократителя. Во-вторых в указателе обяснены некоторые местности. Всем этим мы воспользовались, как увидит читатель из наших ссылок. Частные исследования, предпринятые нами в этом труде, получают более значения вследствие того внимания, которое обращено в последнее время на Эпир, как публицистами, так и учеными. Эпирские события 1854 года показали еще один раз Европе, какими живыми силами кипит население Эпира. Тщательные этнографические исследования Гана довольно коротко знакомят с Эпиром. Внешне-фактическая история Эпира впервые может быть обозрена при помощи хронографии Аравандино. Наконец можем надеяться, что экспедиция, предпринимаемая французскими археологами, приведет в ясность спорные пункты по топографии древнего Эпира. Такая подробная и обстоятельная разведка, какой требует от молодых археологов Француской Школы в Афинах Парижская Академия Надписей, без сомнения принесет плод не для одной древней археологии времен классических. В этом читатель может удостовериться из прилагаемой здесь программы Академии Надписей. Question proposee par l'Academie des inscriptions et belles-lettres a l'Ecole franзaise d'Athenes pour les annees 1857-1858. Faire la description generale de l'Epire, en explorer particulierement la partie montagneuse, et chercher a completer les notions que les derniers voyageurs, depuis Pouqueville jusquau colonel Leake, ont donnees de cette contree. Visiter d'abord Passaron, l'antique capitale du royaume, le lac de Janina, ie Tomaros (Mitzikeli), et verifier l'emplacement assigne a Dodone. De la, se diriger au N. O. et rechercher, vers les sources du Thyamis (Calama), les vestiges de Photike, qui existait encore au temps de Justinien. De la, passer a Delvinaki et suivre la riviere qui coule vers Tepelen; pres de ses bords devaient se trouver les villes d'Omphalion, Adrianoupolis, Elaeus et Hecatompedon, dont la position precise n'est point connue. Arrive a l'Aous (la Voioussa), cotoyer son cours, reconnaitre l'emplacement d'Antigonia et de Byllis ou Bullis; visiter enfin, non loin de l'embouchure de l'Aous, ce qui reste d'Apollonia, l'ancienne colonie corinthienne. On pourrait revenir en longeant la cole, par Aulon (Avlona), Amantia, dont l'emplacement est incertain, Oricum (Eriko), Chimaera, Phoenike (Phinici), Buthrotum (Butrinto), Pandosia situee sur les bords de lAcheron, dont il serait a propos de remonter le cours, Cassope, Nicopolis. Les villes de ce littoral ont ete explorees, presques toutes, par le colonel Leake et par beaucoup dautres; il serait possible neanmoins que de nouvelles recherches, surtout dans les eglises greques et dans les monasteres, y fissent decouvrir des inscriptions non encore publiees et des documents historiques inedits. После столь многосторонних розысканий, каким был подвергнут и вскоре опять подвергнется Эпир, можно надеяться, что историческое значение этого края уяснится. Мы со своей стороны отдаем наш труд на суд знатоков, просим их указать нам его недостатки, и в особенности пополнить, на основании других источников, пробелы в содержании самой летописи. [с греческого перевел и объяснил Гавриил Дестунис] ВВЕДЕНИЕ Во весь XIII век Эпир вместе с Этолией и Акарнанией составлял особую независимую державу, под управлением дома Ангелов. Образовался этот край в особую державу по поводу занятья Византийской Империи Западно-Европейскими владетелями. В одно время с расхищением имперской территории Западно-Европейскими владетелями, проис- ходило и ее расхищение туземцами, а именно разными родственниками Императоров и наместниками областей. Латинские владения от владетелей дуков, графов, баронов, получали название дукатств, графств, бароний и т.п.; а участки, занимаемые туземцами, именовались деспотствами. Как в древности, в эпоху правления республиканского, администратора похищавшего господство над республикою именовали тиранном; так в средние веки, того, кто из наместников силою становился государем, именовали деспотом. Когда сживались с таким деспотом, то и название уже переставало быть укорительным, и обращалось в титул владетеля, так же как в древности название тиранна. Деспоты Эпирские утвердили за собой наследственную власть; это продолжалось даже и по изгнании большей части Латинских владетелей (т.е. после 1261 г.). Ангелы были деспотами Эпира с 1205 г. по 1318, когда последний представитель Ангелов в Эпире-Фома убит был графом Кефалонским неизвестного имени, из дома Французского, который и овладел Эпиром3. Этого неизвестного убил Иоанн, брат его, женившийся на Анне, дочери протовестиария Палеолога, о которой говорится в нашей летописи4. По отравлении мужа своего Анна осталась одна владетельницей в Акарнании и Этолии с малолетними детьми Никифором и Фомаидой. Император Андроник Младший воспользовался этим положением ее, и действуя через Иоанна Кантакузина частью уговорами, частью войною присоединил Эпирское деспотство к Империи 1337-1339. Никифора отправляют в Константинополь, дают ему титул паниперсеваста и женят на дочери Иоанна Кантакузина 5. Яннины однакож при самом пресечении дома Ангелов в 1318 г. тотчас же отдались Андронику Старшему, и продолжали признавать над собою и Андроника Младшего. От обоих Императоров пользовались Яннины большими льготами, что видно из двух хрисовулов, которые в целости помещены в Эллиномнимоне Мустоксидием (стр. 464-496). В это время, с 1333 по 1355, владыкой Сербии был Стефан Душан, могучий собиратель земли Сербской, знаменитый издатель Законника. Разителен контраст между возрастающею силою Сербии и усиливающимся изнеможением Византии. Он сильно высказывается в записках современников: Никифора Григоры, Кантакузина, и в позднейших источниках, каков Халкокондил. Душан отнял у Империи не только Македонию, но и Фессалию, Эллинскую Влахию, Акарнанию, Этолию6. Таким образом и Яннина, с 1318 года пользовавшаяся, как мы видели, многими льготами под господством обоих Андроников, тоже подпала власти Душана, который водворил там одного из бояр своих - Прилупа, с званием кесаря. Этолию же и Акарнанию Душан отдал брату своему Симеону. Вот откуда начинает свой рассказ наша летопись. Сербский разлив, как видно из летописи, держался в Эпире до усиления Албанцев Ваии, Лёши, и Спаты, а в Яннине до прихода Итальянца Изау (1384 г.) Между тем на Востоке росло политическое могущество Османов. Их опустошительные набеги испытали на себе и Византийцы, и Сербы: но гнездом Османов все же оставалась Малая Азия, а в Европе еще не имели они постоянного пристанища. Со взятием Каллиполя 1355 г., с укреплением этого города, Османы получают в Европе твердый стратегический пункт, откуда впоследствии смело на все стороны распространяют свои набеги. Тогда же Сербы лишаются Душана, а Византийцы Иоанна Кантакузина. Хотя Турки лишились Урхана и храброго сына его Сулеймана, того самого, который взял Каллиполь, но у них был Мурат, неуклонный завоеватель Ю. В. Европы, между тем, как на престоле Византии сидел бесхарактерный Иоанн Палеолог, а на Сербском бессильный Урош. Известна судьба слабого и несчастного Иоанна Палеолога, который более 30 лет не получая помощи ни изнутри, ни извне, не мог сыскать себе опоры, и наконец обратился в подручника Султанского. Ему было не до Яннины. Сербия, раздираемая усобицами Уроша и Симеона, усобицами бояр, из которых многие стали независимы, сделалась достоянием сперва Вукашина, а потом Лазаря. Понятно, что во время этих междоусобий главный деятель нашей Хроники, сын Прилупов, Фома, в своей отдаленной Яннине мог делать, что ему вздумается, пока не был убит. С его смертью кончилось и иго Сербское, и настало господство Итальянское. Изау подчинился более сильной воле Султанов и пособил им овладеть Эпиром. И так Турки, призванные впервые за Пинд Никифором в 1358 г. (нашей хрон. § 4); Турки призванные Фомою Сербом 1381 и 1385 г. (наш. хр. § 23), были только предвестниками тех Турок, которые водворились в Эпире при Изау и властелине его Баязите в 1391 г. (наш. хр. § 36), и которые до сих пор там притесняют христианское население. ИСТОРИЧЕСКОЕ СКАЗАНИЕ ИНОКА КОМНИНА И ИНОКА ПРОКЛА О РАЗНЫХ ДЕСПОТАХ ЭПИРСКИХ И О ТИРАННЕ ФОМЕ ПРЕЛУМБОВЕ КОМНИНЕ, ДЕСПОТЕ § 1 Когда блаженной памяти император Андроник Палеолог переселился в вечную обитель, оставив царство сыну отроку, а управление возложив на господина Иоанна Кантакузина [1] (мужа разумного и весьма способного к делу ратному, который был, так сказать, цвет благоуханный людей благоуханных, почему Андроник и почитал его братом своим, и возложил, при кончине своей, на него и на сына своего царское звание [2]), в то время владетель Сербов нашел для себя удобным напасть на Ромейские пределы. Он назывался Стефаном [3] и кралем всей Сербии. В лето 6858 (1350) венчается он на царство, провозглашен вельможами своим царем, и раззоряет всю Ромейскую землю [4]. Города же и селища он присоединил к своим владениям, где силой, а где лаской и дарами. Потом напал он на Эллинскую Влахию [5], и подчинив ее своей власти вместе с городом Янина [6] назначил правителем ее одного из бояр своих, Прелумба, которого и почтил званием кесаря. [7] § 2 Брата своего Симеона, рожденного от троюродной сестры императора Палеолога [8], почтил Стефан титлом деспота, и отправив в Этолию, назначил воеводою этой области.[9] Симеон, прибыв на место, женился на Фомаиде, дочери покойного деспота Иоанна, которая, потеряв отца, возложила всю надежду на мать и на юного брата.[10] Этого брата ее по имени Никифора Ромейский император взял себе заложником и отвез в Константинополь, где и назначил ему местопребывание, женив его на дочери Кантакузина. Мать же этих молодых Фомаиды и Никифора, а наша царица Анна, вышла замуж за одного боярина Болгарского, именуемого деспотом Комнином, брата Болгарского царя Александра и шурина означенного выше Стефана [11], и поехала далеко к Канинам и Белграду [12], оставив Симеона с женою его Фомаидою одного во всем деспотстве Этольском, так как оно было наследственным уделом ее вместе с братом.[13] § 3 По прошествии некоторого времени, царь Стефан скончался и отошел к суду грядущему;[14] скончались и правители его, в том числе и правитель Влахии кесарь Прелумб, и тогда-то прибыл в Эллинскую Влахию из царственного града брат благоверной царицы деспот Никифор, и подчинив себе эту область, а сверх того приняв правление наследственное над деспотством, отнял власть у шурина своего деспота Симеона, и вместе с царицею Фомаидою отослал его в Касторию;[15] сам же стал полновластным и в Эллинской Влахии и в Этолии.[16] § 4 По вступлении в Касторию, Симеон занял ее немедленно вместе с некоторыми крепостями и многими городами и селениями, и основал в ней свое пребывание. Много тут присоединилось к нему Ромеев, Сербов и Албанцев. Образовав из них от 4 до 5 тысяч войска, быв провозглашен ими царем, выступил он из Кастории и пошел к пределам Сербии, для принятия отчего и братнего господства.[17] Но он еще не начал властвовать в Сербии, как извещен был о кончине деспота Никифора. Мы уже сказали, что Никифор по прибытии из Константинополя присвоил себе владычество над двумя областями, над Влахиею и над Этолиею. Все Ромеи были вытеснены из Влахии вследствие нападения Сербов, а из Этолии - свирепостью Албанцев. Он вознамерился собрать Ромеев, и возвратить им наследственное достояние, а Албанцев совершенно выгнать оттуда; но не мог привести в исполнение свое намерение.[18] Не имея довольно своих сил, он призвал на помощь Турок,[19] и подошед к Ахелою,[20] вступил в бой с Албанцами; но был ими разбит и умерщвлен в лето 6866 (1358) после господства, продолжавшегося не более трех лет двух месяцев и нескольких дней. § 5 Узнав об этом, царь Симеон оставил пределы Сербии, повел войска на Влахию, овладел ею, и утвердил столицу свою в городе Триккалах,[21] Августу же Фомаиду, вызвав из Кастории, ввел в Триккалы, устроил при ней царский двор, и оставил ее там с двумя детьми, сыном и дочерью. А сам пошел на Этолию, и поспешил овладеть ею, что и удалось ему. Этолийцы приняли его, охотно приветствовали [22] как царя своего, и передали ему Арту с Яннинами и прочие крепости, какие имеет Этолия. И христолюбивый царь Симеон, наделив старшин Этолийских дарами, возвратился во Влахию, куда отзывало его нашествие Хлапена. § 6 Этот Хлапен был одним из воевод Сербских. По занятию крепостей на пределах Ромейских и даже знаменитого города Веррии [23], он пользовался большим почетом за подвиги свои;[24] почему он сочетался браком с женою бывшего Влахского правителя Прелумба, о котором сей час речь шла.[25] Прелумб, умирая, оставил жену в городе Триккалах с одним из сыновей, а именно с тем, который не потерпел, чтобы город этот был и назывался polytryllntos (многославным), и обратил его в polytrnnnton (многослезный), отняв у него букву l и заменив ее буквой n.[26] Но об этом мы расскажем в свое время, а теперь поведем речь по порядку. § 7 Покойный деспот Никифор Дука, о котором упомянуто выше (§ 4), по прибытии из Константинополя лишил жену Прелумба той власти, которою она пользовалась по муже, и отправил ее в Сербию с сыном ее Фомою. Это случилось в то же время, когда и Симеон с женою лишен им деспотства Этольского и отправлен в Касторию. Здесь в Сербии, встретившись с сыном краля Стефана Урошем [27] жена Прелумба выдана им замуж за Хлапена. Через год или более Хлапен напал на Эллинскую Влахию, взяв с собою и негодного сына Прелумба, который был уже в юношеском возрасте. Прибыв с войсками во Влахию, и взяв крепость Дамаси [28], Хлапен входит в переговоры с царем Симеоном. Он уступает Симеону эту крепость; Симеон обещает дочь свою (§ 5) выдать замуж за Фому, а самого Хлапена назначает опекуном. Фома приезжает в Трикаллы; царь принимает его ласково, выдает за него дочь свою, и митрополит Ларисский венчает их. [29] После бракосочетания пробыв несколько дней в Трикаллах, Фома уехал на родину[30] к своему отчиму[31] Хлапену, а впоследствии отвез туда жену свою. § 8 Озабоченный одною только Влахией [32], Симеон уступил всю Этолию Албанцам: тогда-то вся область Этольская разделилась надвое, и из племени Албанского явились два властелина: один из них, Гин Буя (Вая)[33], получил Ахелой [34] с окрестностями и Ангелокастром, а другой, Петр Лёса, присвоил себе Арту и Рош [35]; одним словом, вся Этолия подпала под руку Албанцев. Один только город Яннины не подчинился их власти; там были люди значащие, из благородных; сверх того переселились туда и многие благородные из крепостей Вагенетийских [36]; как Яннинцы, так и переселенцы, по взаимном соглашении, отправили посольство к благочестивейшему Симеону, испрашивая себе владыку и правителя. § 9 Ласково принял государь их посольство, и указал им на Фому. Янинцы не знали, что накликают на себя этим величайшую беду: что, убегая от ига Албанского, они окутывают себя еще большими бедствиями. Тогда царем и янинцами отправлены послы в Водины [37], потому что Фома имел пребывание в этом городе; они и возвестили ему решение совета. Фома принял посольство, охотно последовал за ним и прибыл в знаменитый город Янину с (любезнейшею) супругою своею [38], благочестивою царицею Ангеликою Палеолог и малочисленным войском [39], в 6875 (1367) году. Янинцы приняли его в город свой с распростертыми объятиями при громких кликах и приветствиях. § 10 Надев лисью шкуру, Фома коварно всех привлек на свою сторону. Но вскоре он снял лисью, и надел львиную [40]. Прежде всего он стал действовать против церкви, и изгнал ее пастыря. То был Севастиан, муж словом и делом достославный [41]. Фома отнял принадлежащие церкви деревни и поместья, и роздал бывшим при нем Сербам [42]. Тогда Яннинская митрополия, лишенная пастыря своего, увы! облечена в черные ризы [43], повержена во мрак, а потом и церковь обращена в совершенную пустыню. Из домов церковных он сделал сеновалы и житницы [44], а наконец наложил дерзновенную руку и на священные сосуды. Так поступал он в отношении к делам церковным. Затем стал притеснять и благороднейших архонтов (вельмож): так, посадив под стражу господина Константина Ватаци [45] и каваллария (всадника) [46] Амиракли Мирсиота, и промучив их коварно [47], первого изгнал, а второго отпустил; и опять стал оказывать ему почет. По недосмотру Фомы, остальные, частью обратились в бегство, частью восстали против него. Из числа последних был и Варда (Вардино)[48], комендант крепости Святого Доната [49]. Также и господин Иоанн Капсокавади, бывший в крепости Араховице, присвоил себе башню [50]. Из знатных же Сербов, домашних его, кто тайно бежал от него, кто явно уезжал и переселялся в другое место, не будучи в силах переносить его неистовую злобу, и скоро все его покинули. Несмотря на то обуреваемый любостяжанием и сребролюбием он все настаивал на своем. Всякая порочность показалась бы слабой в сравнении с порочностью Фомы. § 11 Потом простер он руку и на угнетение обывателей крепости. Илия Клавси' (Класа') [51], один из почетных жителей города, пригласил его быть восприемником законного дитяти своего. Так как он имел много земли и был вообще богат, то Фома предал его жестокой пытке. Чтоб добыть денег, он велел капать ему на живот горячим, - зажжеными свечами жечь ему тело под мышками, а в рот вонзить меч, и вливать щелок. Этот христоненавидец был до того жаден [52], что кажется больше всех людей накопил в себе этого крайнего из всех зол, этого второго идолопоклонства - сребролюбия [53], которое обратило его в свирепого человекоубийцу. Наконец дошел он до того, что окружил себя, по известному изречению [54], людьми приходившимися ему по душе, клеветниками, прожорами, интригантами, предателями, развратниками [55]. Таковы были Куцофеодор (Федька хромоногий), поделом так прозванный [56], Мануил Ципто и Михаил Апсара, которого почтил Фома саном протовестиария [57]. Этот Апсара наговаривал ему на своего двоюродного брата Никифора Ваталу, и Фома велел выколоть Никифору глаза и сослать вместе с родителями и родственниками в заточение, а полюбил он Апсару всех больше. Таким образом по наветам Апсары называл он всех янинцев предателями, обманщиками и развратниками; и не только порицал их [58], но и совершенно угнетал. § 12 Вскоре появилась в городе Янине истребительная чума, в 6876 (1368) году; не без причины свирепствовала она, а правду сказать, за ужасную жестокость Фомы. Когда чума прекратилась [59], то на горе янинцам Фома стал выдавать вдов замуж за Сербов, предоставляя последним движимое и недвижимое имущество туземцев [60]. Сперва определит смертную казнь [61], а потом отчуждает сирот от их собственности. Словом, в ненависти губил он всех, и мужчин, и женщин. Да что и говорить: не станет у меня времени рассказать о всех злодеяниях, которые Фома обратил как бы в закон для всех горожан [62], о винном сборе [63], о вечных повинностях, пенях и побоях [64], о других притеснениях, каковы: постои [65], коммиссионерство (сбор с публичных домов)(?) [66], монополия то вина, то хлебов, то мяса, то сыра, всегдашняя монополия рыбы и овощей, которою распоряжался он иногда сам, а иногда через вельмож своих [67], и о других притеснениях, о которых не следует ни одному человеку и говорить: да и не может ни ум, ни язык выразить его козни и злодеяния [68]. Известные ремесленники [69] подвергались повинностям и пеням с побоями; а люди свободные, безремесленные, - труду безмездному, занятиям невознагражденным. Всякая порочность показалась бы слаба в сравнении с порочностью Фомы. По истине, этот город Янина оказался тогда многослезным: он мог сказать о бедствиях причиненных этим отступником: внутри ужас, извне опасения, внутри тиран, а извне набеги Албанцев. § 13 Проходит немного времени, и Албанцы предпринимают против Фомы поход, осаждают город, по временам грабят [70], и таким образом лишают город доходов его за три года. А Фома, имея в себе самом те свойства, которые имя его означает, таким и быть решился (т.е. бичом) [71]. И жителей крепости всех ненавидел, и с внешними настоящими врагами вовсе не знал мира [72]. Еще и Петр Лёса [73] три года против него воевал с родом своим, Мазаркеями и Малакасеями [74]. Потом помирились: Фома выдал дочь свою Ирину замуж за сына Петра Лёсы Иоанна, и на пятый год, хоть не надолго, Яннины остались спокойными со стороны Албанцев. § 14 Но Фома никогда не жил в покое: и горожан постоянно мучил, и Албанцев всячески истреблял, а напоследок в конец разорил. Весь город наполнил он Албанцами, детей брал в заложники [75], завел караульни и клетки [76], выстроил осбитель [77]: потому что он был до крайности злопамятен, настоящий демон; так что один муж, мудрый в деле веры, сказал ему однажды: "Деспот Фома любит власть по сребролюбию; как сребролюбец - он сутяжит; как сутяга - он предан корысти; как корыстолюбец - забирает чужое; как обирало - клевещет; как клеветник - поносит; как поноситель - ябедничает; как ябедник - трусит; как трус [78] - убивает; как убийца - лицемерит; как лицемер пожалуй еще и церкви строит [79], и праздники справляет, и милостыню раздает" [80]. § 15 При таких-то обстоятельствах в 6882 году (1374) появилась в городе Арте истребительная чума [81]. Умер деспот Петр Лёса, а деспот Иоанн Спата, муж деятельный и во всех отношениях замечательный, украшенный и словом, и делом, и красотою, выступив из Ахелоя, занял Арту. Поистине в нем были соединены теория и практика. И он тоже, напав на Яннины, тревожил и грабил Фому, и часто пресекал ему всякое сообщение. § 16 Потом, в 6883 году (1375), показалась снова губительная чума в городе Янина [82]; скончалась дочь Фомы Ирина, супруга Иоанна Лёсы [83], а деспот Спата с Албанцами своего поколения не переставал постоянными набегами делать фуражировки на землях Фомы, пока Фома не выдал за него сестры своей Елены; он заманивал Спату подарками, а то все-таки уклонялся. Тогда Фома приблизил к себе грязных воров, разбойников, корсаров, и поднял их против Албанцев [84]. Туземцев, янинцев, всех ненавидел, и всячески выражал им свою ненависть, а чужих любил. Больше всех любил он Михаила Апсару, которого почтил званием протовестиария. Ко всем дурным поступкам своим этот Апсара прибавил еще и то, что дерзнул наполнить слух Фомы ложными и позорными речами против золотой, поистине, Ангелики, природной государыни своей. "Слово лукавое смущает сердце мужа", сказал один мудрец; и таким образом деспот разлюбил ее, перешел к ненависти и злобе на нее, впал в страсти мужеложества и чревоугодия. А что делал он скрытно, о том и говорить стыдно: ибо он преступил священную грань, положенную предками, и стал совершенным отступником. § 17 В лето 6886 (1377) Индиктиона 1-го предпринял против Янины поход с Малакасеями Гин Фрат [85] 14-го Сентября месяца, во время собирания винограда. С небольшим крепостным войском завязался у него бой, в котором Яннинцы одержали решительную победу, и ввели Гина Фрата в город с барабаном за плечами. Убитых складывали на телеги, а потом хоронили, остальных же держали связанными в тюрьмах, и продавали. Вот первая победа [86], одержанная над Албанцами [87]. В продолжение этого же года и великий магистр [88] выступил против Арты и сильно стеснил Спату, но Албанцы собрались, разбили его и выдали Спате, который и продал его через несколько дней. § 18 Албанцы забравшие такое богатство, не избегли деятельной хитрости Фомы, который ловко нахлынул на них, и накрепко запер в крепости [89]. А Малакасеи тотчас же привели в исполнение коварный замысел против Янины: они тайно заняли верхнюю башню [90], в чем содействовал им предатель Никифор глухой, перевозчик; он-то переправил их на лодке своей. Он перевез к этой башне с лишком двести вооруженных человек из храбрейших; что же до прочих, то он перевез их бесчисленное множество с семьями на остров: и таким образом произошло в городе сильное волнение. Это было в лето 6887 (1379), в Феврале месяце, Индиктиона 2-го, в первую Субботу поста. § 19 Но возвратимся к предательству. Албанцы снаружи обступили город, а изнутри сильно тревожили башню решительно устремляясь на нее при кликах: руа! руа! И три дня и три ночи не переставали биться с народом, пока собралось их множество на лодке и на челнах [91], и двинулись с острова к городу, чтобы самим занять его. Тогда городские жители пустились по озеру на двух ладьях и немногих челноках и завязали бой с ладьями неприятельскими; а оставшиеся в городе с сердечными вздохами так взывали к Божию Архистратигу сил верховных Михаилу [92]: "Ныне, как звери рыкающие, обступили нас злые вредители и силятся поглотить град твой, Архистратиже, желая обратить нас себе в добычу: замыслы их сам отщети, яростные стремления сам укроти, гордыню сокруши: яко ты еси предстатель наш и хранитель, страж Божий надежнейший". Вследствие чего враги разбиты наголову и обращены в бегство, а грабившие башню, сдались добровольно. Тогда видимо совершилось великое спасение янинцев, которых Господь Бог избавил от рук Албанцев предстательством хранителя их, Архистратига сил верховных Михаила. § 20 Тогда-то Фома собирает в крепости знатнейших Албанцев, а прочих раздает архондам (вельможам) своим и городскому народу, повелевая их продавать. А из числа людей, найденных на острове, Албанцев, отдал он в распоряжение народа, который и продавал их, а Болгарам и Влахам велел отрезать им носы [93]. Сосудом полным крови была тогда Янина, как некогда Никомидийская столица мучеников [94]. Фома нашел удобный случай безжалостно истязать Албанцев: он даже желал быть и именоваться Алванитоктоном (Албанцегубом) [95]: всякая порочность мала в сравнении с порочностию Фомы. § 21 По прошествии весны, в Мае месяце, Иоанн Спата опять напал на Янину, и разорил все поля и виноградники. А Фома все-таки страшно мучил Албанцев, вешал их на башнях, отсекал им члены, выкалывал глаза, (которые) и отправлял к Спате, как гостинец, пока тот не возвратился восвояси. Потом появились возмутители: по их наветам один из Болгар именем Иоанн сброшен с высокого места, Феохари изрублен, Гастрициоти затаскан лошадьми, у других выколоты глаза, и все это большею частию без вины. Одни изгнаны, другие посажены в тюрьму, а большинство, боясь наветов тирана и слуги его Апсары, без всякой вины, добровольно бежало. Это послужило и поводом к возбуждению в Фоме новой ненависти и злобы. Он увеличивает винный сбор, подтверждает монополии, приводит в действие пени, усиливает повинности, захватывает дома и прочую недвижимость янинцев, заселяет эти дома чужими; иностранцев любит, а своими гнушается: мала всякая порочность в сравнении с порочностию Фомы. § 22 В тот же год, в Воскресение пред Рождеством Христовым, прибыл к нему из страны Касторской один из почетных архонтов, и по уму и по деятельности благодатный Феофилакт, а с ним и Хондези (Хондаци) [96], и просили они Фому сделаться владетелем крепости Сервии [97]. А он обуянный сребролюбием, запер их в тюрьму, требуя денег, которым он был предан до страсти. По прошествии же этого года, посадил он в тюрьму почетных янинцев, по извету Хухулицы: Мануила Филантропина [98], протоасикрита [99], захватив изменой, держал два месяца под стражей; потом опять с честию отпустил, а наконец отравил [100]. Протокафимена же [101] Константина, продержал 6 [102] лет в клетке, в цепях, потом выколол ему глаза, отправил в Вурсину [103] и осудил за преступление против Величества [104]; там он и погребен. Из посаженных под стражу одним выколол глаза, других заточил, и таким образом наполняя янинцами всякий город и всякое место, саму Янину он сделал пустой. § 23 Между разными преступлениями его было и призвание Измаильтян [105]. В лето 6888 (1381) Индиктиона 3-го Июня 2-го дня пришел Исем [106], занял Велу [107] и Опу, и в то же время Мазаракеев и Зеневисеев запер в Полицах [108]. Тогда Фома стал забирать крепости Вурсину [109], потом Крецунисту [110], за тем Драгомию [111], Валицисту [112], купил Араховицу [113], и многие другие крепости. Начальников [114] их почтил он, кого званием кефалы, а кого званием жупана [115]. Злоба столько же обессиливала его, сколько и усиливала. Албанцев он продолжал мучить; а жителей Янины не берег и притеснял [116]. Даже и честнейший в иеромонахах господин [117] Исаия, игумен Мецовский [118], не избавился от жадности тирана. Заковав его, как преступника, он по сребролюбию засадил его в клетку; очи Исаии выкуплены богоугодными людьми за 200 аспр [119]; но тиран все-таки выколол ему глаза, а самого продал. Тех же прихожан, которые избавились от его истязаний лишил он попечительства (над церковью) [120]. Он не пускал их в церковь, а сам управлял ею: крепость Святого Доната купил он от Мирси-Роберта [121] (господина Роберта). § 24 В лето 6890, Индиктиона 5 (1382 г.) привел Фома Костю с сорока Турками [122] и полонил Зуланеев: тогда-то один мудрец сказал ему: "Деспот Фома отстав от Латинов соединился с Турками [123]". И свидетельствовал он об отступничестве Фомы следующими словами: "Если бы возможно было, чтобы Бог изменил формы созданий, то на каждое создание нашлось бы по форме, по сосуду; а на диавола не найти другого сосуда кроме Фомы". Это говорилось сперва втихомолку; но потом провозглашено было в его присутствии словами: "ты таков; таким тебя и называем". § 25 В том же году, 5-го Мая опять пришел Исем с Турками, и завоевал Ревник [124]; и Спата опять прибыл, и доходил до Арулы. Зять Спаты Мирси Макацан (Марсимаказиян) [125] с великою почестью вступил в город, а Фома чтоб обмануть Спату сватает за него Елену. Отпустив Спату, покоряет и страну их, Зеневисеев [126], Велу [127], Дринополь [128], Вагенетию [129] и Малакасеев [130] до Катунов [131]. В лето 6891, Индиктиона 5, в Сентябре месяце (1382), Спата отстал от притворного мира и пришел требовать Елениного приданого. Фома отпустил его с небольшими подарками, и сам получил вознаграждение от Малакасеев десятирицею [132]. § 26 В том же году, 8-го Сентября, митрополит господин Матфей прибыл в свою кафедру. Он же занимает и кафедру Навпактскую [133]. В том же году честнейший игумен архимандрии [134] кир Гавриил отправлен был к императору Мануилу Палеологу и возвратившись в Яннину с архондом Мангафою [135] (Мангаваном), облек Фому в сан деспота [136], при чем божественную литургию совершил святейший митрополит. Фома уступил митрополиту прихожан его церкви, а самого его не приобщил к своей власти, вследствие чего он утвердил жительство свое в Арте, где и оставался, пока этот отступник изгнал его оттуда, как ниже будет сказано. § 27 В лето 6893 (1385) 8-го Индиктиона, пришел Тамурташ с множеством Агарян во время собирания винограда, напал на Арту, многих полонил и возвратился восвояси. Тогда-то Спата послал архиерея вместе с Калогномом просить тиранна, общими силами прогнать Агарян; но тот не согласился, и при первом удобном случае архиерея отправил в другое место, Калогнома удержал, а церковь предал Сенахириму [137]. Все это так случилось, как мы описали. § 28 В том же году 23-го Декабря в 5 часу ночи, в четверток на рассвете Фома убит собственными своими телохранителями, Никифоракием [138], Ренакием, Артавестом и Антонием Франком [139]. В этот же час все янинцы собрались в митрополичей церкви, и вызвав в один голос природную госпожу свою, [140] вместе с ними пострадавшую, - поклонились ей. Потом шлет она за Мелеглавом, Феодором Апсарою и янинцами, которые сошлись, и с почестью похоронили отступника [141]. Привезли и брата ее царя Иоасафа. Добрая же государыня, в знак общего избавления от бедствия, всем вообще благотворила, а заточенных возвращала. § 29 Тогда Албанцы внезапно пришли со Спатой и осадили город. Государь Иоасаф с подлинно золотою государыней и с знатными архондами составив совет, пригласили к себе владетелем и супругом государыне - Изау, брата дукессы Кефалонской, бывшего также в Кефалонии [142]. Вскоре протовестиария Михаила с детьми посадили в тюрьму; а потом выкололи им (ему) глаза, и изгнали их. Так-то демоны умеют чтить своих почитателей; такими-то дарами наделяют они друзей своих. § 30 По прошествии немногих дней прибыл Изау. Янинцы приняли его с распростертыми объятиями и 31 Января провозгласили деспотом. Тотчас же пригласили из Эллинской Влахии матерью посаженою кесариссу, которая прибыла со Стефаном [143], благословила и отпраздновала свадьбу. Город Янина радовался и торжествовал. По благости своей новый владетель всем выражал участие; а потом роздал милости. § 31 Сперва он устроил дела церкви, вызвал из заточения ее пастыря господина Матфея, поручил ему церковь с ее прихожанами и имуществом [144]; он держал его в почете и повсюду с собою водил [145]. Потом принял он ласково янинцев, как уехавших, так и изгнанных, рассеянных отступником. Христолюбивый Изау, вместе с благоверною царицею Ангеликою и божественным царем Иоасафом, руководимые любовью и единодушием, разом распустили заключенных в тюрьмах, разломали клетки и острог, уничтожили постои, домы возвратили наследникам; и кабалу, и повинности, и определенные прежде тираном пени с побоями - они же пресекли. За все это янинцы провозгласили Изау всевысочайшим и светлейшим. И исполнилось изречение: "тогда добро прославится, когда зло посрамится": действительно лишь только воссияло солнце, - и тьма рассеялась [146]. Он не только смягчил тех Албанцев, которые жили в Янине, но и загородных привел к миру и тишине. § 32 Однако же Спата не перестал жадничать: он опять нахлынул на Янину; но деспот Изау, собрав войска свои, выступил против Спаты, который завидев его, бежал; затем заключен был мир. На следующий год Палеолог Вриони привез знаки деспотского сана, и венчал Изау, при чем епископы Вельский [147] и Дринопольский в присутствии митрополита совершали святую литургию. § 33 В таком положении дел в лето 6894, Индиктиона 9 (1385), преосвященный митрополит кир Матфей переселился в селения вечности. Тогда деспот Изау, по христолюбию своему, не последовал советам Сербов, побуждавших его предоставить им вотчины и дарственные поместья церковные [148], но поразмыслив, избрал мужа честного и благочестивого, Богу и людям угодного, игумна архимандрии кир Гавриила. При многих просьбах всего деспотства (?) (деспота?) [149] и архондов церковных [150] представлен он был 1 Января Святейшей Церкви, наречен и почтен кандидатом (наместником): он-то позже вступил на престол архиерейский [151]. § 34 В том же году деспот отправился к амире (султану) [152]; тогда же была сильная гроза, которою поражено было в колокольне монастырьской 14 человек [153]. Наместник восстановил запустелую церковь и духовенство вокруг себя собрал. Два года хорошо и богоугодно управлял он церковью, и пользовался великою любовью, почтением и доверием владетелей. § 35 В лето 6896, Индиктиона 11, от Христа 1388 [154] по общему приговору сей наместник отправлен в Константинополь, (куда прибыл 23 Апреля и где оставался 11 месяцев). Сюда же возвратился он на следующий год в Марте месяце, в третье Воскресенье четыредесятницы. В том же году убиты амира (султан) Амурат, и Лазарь в Июне месяце [155]; а 7 Июля, разлакомившись, Спата опять нахлынул на Янину, и забрав добычу, стал против города; тогда же отложились Малакасеи и били челом Спате: истребили хлеба [156], разорили виноградники, заняли Вельцисту; а епископ Вельский владевший Вривиею, которую предоставил ему деспот Изау, не дорожа ею, бил Спате челом и сдал ему крепость. § 36 Тогда собрав Загоритов вместе с прочим войском, Изау выступил против Спаты; самого Изау до боя не допустили [157]; а Загориты [158] двинувшись вперед, по первом же нападении своем [159], обратились в бегство. Тогда Спата спустил в озеро 2 галеры [160]; а деспот одну: но она была Спатою потоплена. Тут и Мелькус [161] послан был амирою (султаном) [162] из Фессалоники; - а Спата бежал. Затем деспот заключил союз с Мелькусом и кесарем [163], прибывшим из Влахии, и отправился к амире. Пробыв у него год и два месяца пришел он с Вранезом [164] в Ахелой [165], а отсюда в Арту, потом возвратился в Янину 4 Декабря [166], Индиктиона 14, в 6899 году. Деспот Изау, при всех добрых качествах своих, отличался еще и тем, что любил архиерея больше всех, охотно слушал его, и приглашал в совет [167], и что прочими членами совета своего избрал мужей разумных, из благородных. Таким-то образом Янина пребывала в твердом мире и тишине четыре года. § 37 В лето 6903, Индиктиона 3, Декабря 28 дня (от Христа 1395), истинно добрая, благочестивейшая государыня Ангелика Дука Палеолог [168] из земного царства преставилась в Небесное, и с покаянием и слезным исповеданием грехов в мире упокоилась. Весь город, сбегаясь как на общее бедствие, не мог спокойно выносить утрату природной государыни своей, впал в уныние, громко рыдал; все выражали желание положить душу свою вместе с доброй госпожой. Кто бы мог описать голоса раздававшиеся тогда по городу, погребальное пение [169] и псалмопение, теплящиеся свечи, целые сонмы обнимающихся и плачущих, начальствующих и начальствуемых, пожилых и юношей, старцев и малюток, богатых и бедных! С честью похоронив ее, после всенощного бдения и многих слез, насилу согласились они оторваться от гроба [170]. § 38 По долгом оплакивании и достодолжном отправлении поминовенных дней, через год, муж ее Изау, побуждаемый архонтами и архиереем для содержания страны в мире и тишине, сочетался браком с дочерью Спаты Ириною. Это была женщина мужественная, замечательная по уму, красоте и добродетели. § 39 Несколько дней по бракосочетании, совершившемся в Январе месяце, Индиктиона 4 в лето 6904 (по Р. Х. 1396), Вранез и Якси спустились и напали на Гиона [171]; а по переходе через его землю, были встречены Спатою в Дриске, где произошла битва [172]. Христиане, разбив Измаильтян, гнали их до Фанеромены [173]: после чего Албанцы пустились на разорение и добычу. Вранез и Якси во время бегства своего с тремястами Агарян [174] достигнув до Пакторов [175], повернулись, прогнали Христиан, и многих убили, а сами спаслись. § 40 В 6907 году, Индиктиона 7, Апреля 6 [176], (по Р. Х. 1399), в Воскресенье Антипасхи, деспот Изау со всею силою своею выступил против Гиона Зеневиса [177]. Собрав войска, Малакасеев и Мазаракеев [178], жителей Папинга [179], Загоры, Дринополя [180], Аргирокастра [181] и большой Загоры [182] Изау дошел до Месопотама [183], а оттуда намеревался пройти к Дивре, как был застигнут бурей и туманом: Гион следивший за ним, разбил его наголову, полонил, и вместе с архонтами посадил в оковы, и предал истязаниям: это случилось 9 Апреля в Среду. § 41 Родственники деспота, принадлежавшие к почетнейшим дворянам знаменитой столицы Флоренции, прибегли к Венецианской общине [184], и переговорив о нем, отправились к баилу острова Корфу [185], а потом освободили деспота из Аргирокастра за десять тысяч червонцев [186]. Итак деспот переехал в Корфу, где пробыл несколько дней; потом отплыл в Святую Мавру; когда отсюда переправился он к Гироволее [187], то был ласково принят тестем своим и его братом Сгуром [188], вошел в город Арту, потом отправился в Янину, куда прибыл Июля 7 в лето 6908 Индиктиона 8 (от Р. Х. 1400) [189]. § 42 29 Октября, в Среду [190] деспот Спата отошел на суд грядущий, а брат его Сгур немедленно водворился в Арте. По прошествии немногих дней нападает на него [191] Вонгой, этот Сербо-албано-болгаро-влах, прогоняет его, знатных жителей облыгает и порочит, сажает по тюрьмам, имения их разоряет, и наконец высылает их за границу. Как мне без слез перенесть их утрату! Акарнания плачущи чада своя, и не хотящи утешитися яко не суть [192]! не чернилами, а слезами написал я это: ибо вот свойство совершенной любви - радоваться с радующимися и скорбеть со скорбящими. Но преклоняюсь пред судьбами твоими, Христе; и их не исследую. Яко тебе подобает слава, Сыне единородный Бога безначального, со Отцем Твоим и со Всесвятым благим и животворящим Духом Твоим, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Примечания * Текст приводится по изданию: Историческое сказание инока Комнина и инока Прокла о разных деспотах эпирских и о тиране Фоме Прелумбове Комнине, деспоте. - СПб., 1858. Перевод с греческого Г. Дестуниса 1 Эллиномнимон стр. 462 и 463. Подобное заглавие Эллиномнимона на следующей стр. этого предисловия. 2 Примеры неверности перевода Пуквилева: Amelei kai aytos ypemene, ta eaytoy шronon, kyrieyomenos ypo tns pleonexias kai шylargyrias Frappe de ce qui se passait il se prenait parfois a gemir des ses emportemens, de son insatiabilite et de son avarice....et malgre cela il ne pensa jamais a changer de conduite (Pouq. Voy. T.V. p. 227; у нас § 10). Еще: tnn eoagkamennn yperxetai pros to aytoy patromntrio Xlapeno: у Пукв.: conduisit sa mere avec son epouse aupres de Chlapenos (там же с.221); у Беккера: Visit eam quae ei uxorem adduxerat, apud matris patrem Chlapenum (Historia politica et patriarchica Constantinopoleos). Epirotica. Recog. Im. Bekkerus. Bonnae 1849. p. 215; у нас § 7); у Лика тоже мать Тrаv. in Nor. Gr. IV. 554. В другом месте по Пуквилю, на Изау напали два воеводы Гнофос и Тиелла: но эти воеводы по точному смыслу подлинника ни больше, ни меньше, как туман и буря (gnopos kai tyella). (См. у нас § 40). Недоразумений у Пуквиля очень много; немало их и у Беккера. 3 Эллиномнимон 347-350 стр., где Мустоксиди излагает свои доводы против Дюканжа (Famil. Byzant. p. 210). Нашу Родословную роспись NoNo 4 и 5. 4 Родосл. росп. NoNo 5, 6 и 7. 5 Иоанн Кантакузин Кн. II. гл. 38. стр. 534 Бон. изд. Нашей Летописи § 2. Эллиномн. стр. 347-363. 6 Кантакуз. кн. VI гл. 19. стр. 130 и далее Bonn. Никиф. Григора кн. XV. гл. 1. стр. 476, 477. Bonn. Нашей Хроники первые параграфы. Халкок. кн. 1. стр. 27-28. Bonn. 1 1