Слово 19[1] О различных откровениях и действиях[2], бывающих святым в образах Чин откровения[3] отличен от того, чтобы человек через изучение мудрости и труд разума направлял мысли свои к постижению некоего смысла[4] и созерцанию чего-либо через мыслительный процесс[5]. Ибо сказано: «Откровение есть молчание разума»[6]. И никто пусть не воображает, что посредством ревности и помышления человеческого он обрел знание: это случается по действию духовному, когда тот, кому дается откровение, в это время не ощущает ни какого-либо помысла в душе своей, ни чего-либо подлежащего чувствам: он просто не пользуется ими[7] и не сознает их. И это мы не от своего разумения говорим, но доказывается это особенно из писаний пророков, которые, когда бывали им откровения, поскольку находились в изумлении[8], не ощущали ничего из обычных предметов и не пользовались помыслами по воле своей. Не было у них и чувственного восприятия, но ум их был всецело сосредоточен только на смысле того, что <открывалось им в> откровении. Именно так случилось с блаженным Петром, когда он проголодался и поднялся на крышу:[9] как только началось откровение, он уже не ощущал никакого голода, но воспоминание о пище исчезло из его мысли, потому что он был в изумлении, как говорит Писание. Обо всем этом каждый может[10] в подробностях точно узнать из писаний блаженного Феодора, света всего мира[11]. Говорит же он о виде и чине откровений особенно в следующих писаниях: в трех томах <толкований> на Бытие, в двух — на Иова, в последнем <томе толкований> на двенадцать <пророков> и в толкованиях на Деяния и на Матфея[12]. Ибо шесть видов откровений упоминает Писание: первый — посредством чувств, второй — посредством душевного зрения, третий — через восхищение мысленное, четвертый — в чине пророчества, пятый — в некоем умственном виде, шестой — словно во сне. Те <откровения>, которые <происходят> посредством чувств, подразделяются на два различных <вида>: откровения посредством стихий[13] и те, что происходят без <участия чего-либо> материального. К <откровениям> посредством стихий <относятся те, что имели место> в купине[14], в облаке[15], в скрижалях[16], и другие, которые видимы для толпы, и те чудеса, которые ежедневно происходят во всем мире, — причины и свойства их через откровения познают святые, — а также дела и деяния и вещи сокровенные или далекие, которые некоторым открываются, когда случаются и происходят. <К откровениям, происходящим> без <участия> материи, относятся явление мужей Аврааму[17], лествица Иакова[18] и откровение о скинии[19], — «старайся смотреть и действовать по подобию Явившегося тебе на горе»[20], и так далее, — и тот божественный свет и яркость лучей, что осияла Павла на пути и ослепила очи его[21]. Ибо известно, что, хотя откровение было видимо и чувствами ощутимо, так что даже бывшие с ним видели и слышали его, но это не было материальное откровение, и свет тот не был естественным и состоящим из стихий, как блаженный Толкователь показывает, когда толкует Деяния, говоря в разъяснение слов: И те, кто шли с Павлом по пути, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя[22]. Изъясняя «в оцепенении», он говорит следующее: «в молчании и без слов, охваченные сомнением, поскольку ощутили голос, который говорил с ним, и свет, который явился ему, насколько возможно им было видеть, они видели, чтобы <никто> потом не заподозрил, что Савл выдумал то, что произошло и <так> на него подействовало, тогда как никто из бывших с ним не слышал этого и не видел, поскольку они никого не видели»[23]. Ибо они не видели Иисуса, поскольку, как я сказал, даже не светом чувственным было то, что явилось, но непостижимым чувством, которое нематериальным образом было дано ему по действию божественному наподобие видения света, так что он думал, что небеса отверзлись, и тому подобное. Таковы откровения, которые совершались через посредство телесных чувств, будучи превыше смешения со стихиями и каких-либо чувственных или человеческих событий. Впрочем, получающие их не охвачены изумлением ума, как <в том случае, когда> откровение происходит посредством душевных очей и узревается душой[24], например: Видел я Господа, сидящего на престоле высоком, и серафимов, у каждого по шести крыл, вокруг него[25]; или в откровении Иезекиилю[26] с колесами и изумительными подобиями и звуком от колес, подобным звуку морского прибоя[27], и славословиями, которые слышались от херувимов со многими очами, говоривших: Благословенно величие Господа от места Его[28]. Насколько же эти откровения значительнее[29] чина тех, упомянутых прежде, известно просвещенным. <Сюда же относится> и ковер, что явился Петру, и животные на нем, вместе с прочими описанными вещами[30]. И кто хочет, может узнать это из Писаний. <К откровениям> же в мысленном виде <относится>, например: он был восхищен на третье небо и — в теле, или вне тела, не знаю, — но он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать[31]. А <откровения> пророчества — это те, что бывали пророкам, которые за много веков предсказывали будущие <события>, как и Валааму-прорицателю случилось предсказать многие <вещи> в духе пророчества — даже еще более многочисленные, чем те, о которых предсказывали пророки. <Откровения> в мысленном виде — это, например, то, о чем блаженный Павел говорит: Молюсь я, чтобы вы исполнялись познания Бога во всякой мудрости и разумении[32] духовном[33]; и: Бог Господа Иисуса Христа, Отец славы, да даст вам духа премудрости и откровения к познанию Его и просветит очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания его, и какое богатство славы Его во святых, и как безмерно величие могущества его в нас, верующих[34]; и прочие <вещи>, которые были даны апостолу в откровении знания о реальностях мира грядущего и о чине воскресения и изменения тел человеческих[35], и так далее. Что же до чина высоких прозрений, а также и знания о естестве Божием, как например, о Том, Который есть образ Бога невидимого[36], через Которого <Бог> и веки сотворил[37], то это открыл нам Бог Духом Своим[38]. И еще: мы отчасти знаем и отчасти уразумеваем[39]; и: В начале было Слово[40]; и: Ты — Христос, Сын Бога Живого[41]; и так далее. И: Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его[42]; и: Тот, Кто все совершает по изволению воли Своей[43]; и: Всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать[44]; и так далее. Таковы <исполненные> смысла знания[45] о естестве Божием, которые через Духа даны были им, чтобы они <стремились> осмыслить это и уразуметь. А <откровения> в снах — это, например, те, что <даны были> Авимелеху[46], Иосифу[47], фараону[48] и Навуходоносору[49]; и когда явился ангел Господень во сне Иосифу, мужу Марии[50]; и так далее. Необходимо сознавать также и то, что все откровения, которые для научения людей и наставления их о вещах дает Бог, происходят через посредство образов, особенно <если они даны> тем, кто просты в знании и скудны пониманием истины[51]. Те же <откровения>, которые <даются> для успокоения и вразумления какого-либо человека и для некоего утешения и вразумления отшельника[52], происходят вне образов и сознательного восприятия. И это ясно доказано блаженным Толкователем в томе втором <Толкований> на Иова. Насколько более велики те вещи, которые бывают в откровении знания и прозрений посредством разумного постижения, и насколько возвышеннее тайны, которые <дают нам> познание всего, что относится к Богу, чем прочие откровения. Это — совершенство знания. Нужно сознавать также и то, что иное есть откровение и действие <Божие>, а иное — истина и знание, поскольку откровение не является точным <знанием> об истине, но <лишь> показывает некие соответствующие силе человека знаки и символы. Также и действие <Божие> и чудеса в тех откровениях не должно называть знанием и истиной: они именуются осенением по действию <Божию>[53]. От них ведь невозможно получить <познание> о предведении[54] Божием, или о непостижимости естества Его, или о различных свойствах Его[55], или понимание[56] тайн воли Его о людях, и прочее, что достигается здравым знанием о Нем. Итак, иное суть тайны, которые в прозрении[57] о естестве Божием достигает разум, и иное — некое действие, которым ум осенен какое-то время. Так что не всякий, кому бывает откровение или кого движет некое утешительное действие, непременно также знает истину и <имеет> точное знание[58] о Боге. Ибо много тех, кому были даны эти <состояния>, но которые <весьма> по-детски воспринимали Бога[59]. Слово 20[60] О различии мыслительных сил ума в действии откровений и видений духовных Божественное видение есть сверхчувственное[61] откровение ума. Божественное откровение есть возбуждение ума духовными прозрениями о Божестве. Даже естество ангельское не приводится в возбуждение само по себе, без откровения, которое от благодати. Иное есть возбуждение откровениями о делах Божиих, и иное — возбуждение откровениями о естестве бытия Его. Первое по естеству подобно[62] чувственным <предметам>, последнее же не имеет никакого подобия разуму или чему-либо <из чувственного>. Это чистота, тройственная по своим частям и своей основе[63], как говорится[64]. И даже один из тысячи праведников не может удостоиться этого возвышенного ощущения. Ибо даже и созерцание, касающееся вочеловечения Господа нашего и Его откровения во плоти <происходит>, говорят, от божественного созерцания. Подлинное видение ангелов есть возбуждение духовными прозрениями о том, что относится к ним. Естество же сил духовных без <помощи> ума нам видеть невозможно. Когда человек удостаивается видеть их в их собственном естестве и их месте, такими, как они есть в своей духовной тварности, ум его благодатью возбуждается к откровению духовных прозрений о них. Когда же душа очищена и удостаивается видеть себе подобных, видение их происходит посредством очей сих[65]. Они не суть объекты <для зрения телесного>, но зрением душевным, которое есть истинное созерцание, <узреваются они>. Ибо иным образом невозможно видеть их такими, как они есть, без изменения, то есть, без повреждения естества их зрением[66]. Зрение же это невозможно стяжать без второго очищения, <то есть очищения> ума[67]. А что в образах видятся <ангелы> некоторым людям, то не благодаря истинному зрению, но благодаря снисхождению[68] в служении своем передают они <людям> эти <откровения>[69], или они являют себя <доступными> чувственному зрению для утешения и подкрепления простецов. Даже тем, кто не чисты, бывают такие видения. Первый же чин <видений доступен> людям просветленным и стяжавшим знание[70] — тем, кто благодаря достославному подвижничеству в безмолвии возведены в чин чистоты. Слово 21[71] О том, что случается в молитве с живущими в безмолвии Кто <тот человек>, который знает эти усладительные коленопреклонения, когда при безмолвии языка сердце безмолвно произносит некое славословие, когда не утихают усладительные переживания[72], когда тело покоится на коленях и безмолвствует? Блажен, кто постоянно вкушает от этих <переживаний>. Но не происходят они по воле <человека> или когда их ищут. Это частичное наслаждение, которое дается тому, кто непорочно ходит перед Богом в образе жизни[73] безмолвия. Если же во всякой простоте движется он по нему и взыскует чистоты в служении своем, и если <ведет он> достойный образ жизни, то через некоторое время удостоится он также и тех <состояний>, о которых говорилось выше. А новоначальных в подвижничестве сем, но имеющих твердую цель благодать сначала через чтение приучает к этим и подобным <состояниям>, уводя помысел их от земных мыслей <и приводя> к себе. Трудятся они, бодрствуют, молятся — и не утомляются. Тем же, кто в какой-то степени уже обучен тайнам безмолвия, даруется <духовное> восприятие в молитве и службе. Слово 55[74] Того же мар Исаака. О том, чем сохраняется сокровенное трезвение в душе. И откуда сонливость и холодность входят в разум, и угашают в душе святую горячность, и умерщвляют стремление к Богу ради духовных и небесных наслаждений[75]. Нет возможности у сопротивника[76] воспрепятствовать желающим благого, если только для хитрого лукавства его не найдется места[77] в самих любящих благое. Дело вот в чем: ко всякому побуждению к желанию благого в самом начале возникновения его присоединяется некая ревность, напоминающая по теплоте своей раскаленные угли[78]. Она обычно, словно стена, окружает это побуждение желания и отгоняет от него всякое возможное препятствие или помеху; ибо обладает она великой мощью и невыразимой силой для всецелого укрепления души[79], дабы не ослабевала <душа> и не колебалась под воздействием всевозможных неприятностей. И это первое <побуждение> есть сила святого желания, насажденная в естестве души[80], то есть побуждение, возбуждаемое силой «раздражительной» <способности>[81], которая естественна для души,[82] которую Бог естественным образом поместил в нас, дабы охраняла она пределы естества, посылая мощь стремительности своей[83] для исполнения естественного желания души, то есть добродетели: без этой <мощи> добродетель не взращивается[84]. Она и называется «ревностью». Вот что дает <ревность> душе, возбуждая, воспламеняя и укрепляя ее время от времени[85], дабы <человек> презирал тело в скорбях и страшных искушениях, встречающих его, дабы с уверенностью предавал он себя на смерть[86] и противостоял силам мятежника[87] ради исполнения того, что особенно любит душа[88]. Ибо человек <некий>, облеченный во Христа, где-то в книге своей назвал эту ревность «псом» и «стражем закона Божия», который есть добродетель[89]. Добродетель же есть исполнение законов Божиих[90]. Укрепляется же эта сила ревности, пробуждается и воспламеняется, дабы охранять дом, по двум причинам;[91] также и ослабляется, впадает в дремоту и небрежение по двум другим причинам[92]. Первая причина воспламенения ее и возбуждения[93] — возникновение некоего страха в человеке[94], ибо он опасается за добродетель, которую или <уже> приобрел, или должен приобрести, как бы не была она похищена <у него> или погублена по какой-либо случайности, происшедшей с ней. И этот <страх> божественным Промыслом возбуждается во всех подлинных делателях добродетели для трезвения и постоянной ревности души, дабы она не дремала. Когда же страх этот возникнет в естестве — тот «пес», о котором мы говорили[95] — ночью и днем, подобно раскаленной печи, разгорается он и пробуждает естество. Как херувим[96], бодрствует он и обозревает окрестности на всякий миг. И, как говорит человек, если птица пролетит поблизости, вскакивает он и лает с неописуемо пронзительной силой. Когда страх бывает из-за тела, он — от сатаны; ибо <такой человек> усомнился в вере своей в Промысл Божий:[97] забыл он о том, как Бог помнит о тех, кто заботится о добродетели[98], и <Сам> заботится о <делах> их[99] на всякий миг. Как сказал Дух Святой устами пророка: Очи Господни — на праведников, и уши Его — к воплю их;[100] а помышление Господне[101] — на боящихся Его[102]. И как бы от лица Его говорит он делателям добродетели в другом месте: Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему[103]. Ибо ангелам Своим заповедает о тебе, и на руках понесут тебя[104], а также и прочее, написанное в стихах <этого псалма>. Итак, когда страх этот из-за души, — из-за событий, которые могут случиться с добродетелью, — если только не похищен он и не поврежден той или иной причиной, тогда это помысел от Бога и прекрасное помышление; и от Промысла Божия — эта печаль и страх в душе[105], и трепет, мучающий разум своей заботой. Вторая причина[106] усиления и воспламенения «пса» — когда особенно возрастает вожделение добродетели в душе. Ибо чем больше вожделение души к тому, что любит она, то есть к божественному помыслу, тем больше воспламеняется естественная ревность по отношению <к добродетели>[107]. А из причин ослабления и дремоты ее первая[108] — когда вожделение <добродетели> притупляется и уменьшается в душе; вторая же — когда некий самоуверенный помысел[109] входит в душу и поселяется <в ней>, так что человек уверен <в себе> и весьма часто думает[110], что ему не нужно бояться ничего, что может повредить ему. И тогда[111] отбрасывает он от себя оружие ревности и становится словно неохраняемый дом, <возле которого> спит «пес», оставив стражу свою. Ибо из-за такого помысла большинство этих мысленных домов бывает ограблено: это случается, когда помрачается сияние[112] пламени святого знания, которое в душе[113]. Из-за чего это, если не <из-за того, что> или некий тонкий помысел воображения закрадывается в душу, или человек склонен слишком предаваться заботе о телесном, или у него слишком частые встречи с миром[114]. Когда бы ни согласился подвижник на встречу с миром, тотчас ослабевает душа его. Особенно же — <при встрече> с женщиной, а также если посещают его многие: при лицезрении их душа по необходимости обуревается тщеславием. Короче, когда бы ум-кормчий[115] ни встретился с миром, уподобляется он капитану[116], который при мягком попутном ветре[117] спокойно вел <корабль> по морю в сторону гавани — и вдруг оказался выброшенным на рифы[118]. Перевод с сирийского иеромонаха Илариона (Алфеева) Избранные главы Настоящая подборка избранных «Глав о знании» преподобного Исаака Сирина представляет собой первую попытку перевода этого пока еще не опубликованного текста на русский язык. Перевод с сирийского выполнен игуменом Иларионом (Алфеевым) по рукописи № 4 из коллекции халдейского архиепископа Тегерана мар Юханнана Иссайи (Tehran, Issayi Collection, ms. 4). Данная рукопись, датируемая 1895 годом, является точной копией рукописи X века, хранящейся в Бодлеанской библиотеке в Оксфорде (Bodleian syr. e.7). Полный текст «Глав о знании» включает 400 глав, составляющих в совокупности Беседу 3 из так называемого «Второго тома» творений преп. Исаака. Главы 1—2 и 4—41 из этого тома опубликованы в 1998 году в издательстве Зачатьевского монастыря под названием «О божественных тайнах и о духовной жизни». 1.1 Бог есть поистине отец словесных существ, которых родил Он Своим попечением, чтобы стали они наследниками славы Его во время грядущее, дабы явить им богатство Его для их наслаждения нескончаемого. 1.8 Пользоваться чувственной речью [1] сначала от самого Создателя научились словесные естества, и первый раз была она использована для славословия, принесенного [2] Создателю тварями, как написано у Иова [3]. Также и мы, люди, от Создателя чувственно получили пользование звуками чувственной речи, и передается она нам — от отцов к детям [4]. 1.12 Человек получает озарение в соответствии с тем, каков его образ жизни по отношению к Богу. И по мере того, как влечется он к знанию, он все более приближается к свободе души, а по мере приближения к свободе ума он переходит от знания к более высокому знанию. 1.13 Свет не-умственный — тот, что принадлежит стихиям. В новом веке сияет новый свет, и нет там нужды в пользовании чем-либо чувственным или относящимся к стихиям. Умственный свет есть разум, озаренный божественным знанием, которое без меры излилось в естественный мир. В духовном мире духовный свет. Как та тьма не подобна этой, так и тот свет не подобен этому свету. 1.17 После грехопадения Бог явил Себя людям как Судья, а в последующих [5] откровениях — как Господин, как в случае с Ноем, Авраамом и теми, кто после него, которых Бог называл «Раб Мой Авраам» и «Раб Мой Моисей». От пришествия же Христова и далее начались откровения, которые являли чин отцовства — что Он поистине Отец и не хочет действовать по отношению к нам как господин или судья. 1.29 Свет созерцания происходит вместе с постоянным безмолвием и отсутствием внешних впечатлений. Ибо когда ум пуст, он постоянно пребывает в ожидании, пока созерцание не воссияет в нем. 1.30 Когда наступает время борений и помрачения, даже если мы рассеиваемся, будем проводить больше времени в молитве и коленопреклонении до земли. Если же это не постоянное борение или помрачение уныния, а обычная рассеянность, происходящая от натиска помыслов, тогда чтение более важно, чем продолжительное время в молитве. Впрочем, смешаем то и другое: примем лекарство от Писания, а затем приступим к молитве. 1.33 Безмолвие состоит не в том, чтобы не знать страсти, но в том, чтобы не принимать страсти благодаря опьянению ума через славу души. 1.34 Пусть следующая молитва не прекращается в сердце твоем ночью и днем: «Господи, спаси меня от помрачения душевного». Ибо в этом заключена всякая молитва, происходящая от знания. Помраченная душа есть второй ад, а просветленный разум — друг серафимов. 1.49 Господь Христос есть и Первородный и Единородный. Одно и другое не сосуществует в едином естестве, ибо «первородный» предполагает многих братьев, тогда как «единородный» не предполагает какого-либо иного бытия, рожденного перед Ним или после Него. Два эти имени подтверждаются в Боге и Человеке, объединенных в одно Лицо, причем свойства обоих естеств не смешиваются благодаря этому соединению. 1.51-52 Слова «судьбы Твои великая бездна» [6] имеют тои же самый смысл, что и «облако под ногами Его» [7]. Умственное «облако» есть ум, пораженный изумлением перед духовным прозрением. Это изумление внезапно ниспадает в душу его и недвижно удерживает ум в том состоянии, когда все видимые вещи сокрыты от него в незнании и нечувствии цели размышления о них, и разум остается покойным, подобно облаку, которое обволакивает объекты и препятствует какому-либо телесному видению. 1.53 Истинно кающийся есть живой мученик. Слезы по своим действиям превосходят кровь, и покаяние превосходит мученичество. Первые [8] увенчиваются раньше, чем вторые [9], ибо вторые увенчиваются вместе с прочими, а первые — прежде прочих. Таким образом, истинно кающийся видится получающим двойной венец. 1.55 Хочешь ли ты украшать тело свое посредством утомительного стояния на псалмопении или, может быть, ты хочешь сделать душу свою угодной Богу? Если второе, произнеси лишь пять слов с пониманием [10] и будешь объят опьянением. 1.62 Бытие святых ангелов являет нам состояние будущего века [11], когда — скажу с дерзновением — мы все станем богами по благодати Творца нашего. Ибо Его целью с самого начала было привести всю тварь разумных естеств к единому равному состоянию, при котором не было бы различия между теми и другими [12], между существами двойными [13] или простыми [14], притом что естественное тело вовсе не будет уничтожено. 1.85 Умерщвление плоти [15] означает, что человек должен быть чужд всем своим знакомым, своей семье, своим родственникам, уйти в чужую страну и избрать для себя спокойное место, которое спокойно от всякой суеты. И будет он жить там в телесной нужде, в одиночестве, в бедности, лишенный общения с людьми, видимого собеседования с ними и утешения. В слезах и плаче, с болью сердечной умоляет он Бога помочь ему преодолеть склонность к греху и отложить от себя члены ветхого греховного человека, которые суть мирские поползновения. Это умерщвление тела порождает в нас умерщвление души. 1.88 О Христос, умерший ради нас по любви Твоей, сделай меня мертвым для греха и совлеки с меня этого ветхого человека, чтобы в новизне ума предстоял я пред Тобой на всякой время, словно в Новом веке. Бог, Которого небо и небеса небес не вмещают [16], Который избрал от нас разумный храм для вселения в него, удостой меня стать вместилищем любви Твоей, от ощущения которой святые забыли самих себя и сделались безумными ради Тебя [17] и во всякое время смешались с Тобою в опьянении влечения к Тебе, и никогда более не обернулись назад. Когда удостоились они этого сладкого источника, возжаждав любви Твоей, Ты опьянил их изумлением перед таинствами Твоими. 2.23 Смирение есть свойство ума здравого. Пока оно остается в человеке, не случится с ним богооставленность или какое-либо искушение, так чтобы он был искушаем телом или умом в одной из телесных и душевных страстей. 2.31 Одиночество позволяет нам приобщаться божественному Уму и в короткий срок беспрепятственно приближает нас к просветленности ума. 2.44 Для отшельника нет праздников. Праздник отшельника есть его плач, а вместо трудов, которыми прочие гордятся друг перед другом, у него перенесение скорбей, свойственных безмолвию. 2.59 Отвергай тех, кто устанавливает чувственный образ в уме своем во время молитвы и вместе одного простого и одинокого помысла прозрения в Его непостижимость во время моления к Спасителю нашему утешает себя образами ума своего. Что касается нас, то мы отвергаем таковых, обманутых собственными фантазиями. И когда душа наша собрана в полной сосредоточенности в страшное время молитвы, предадим чувства души нашей Духу Божию с простотой сердца. 2.65-66 Он — Первородный из всей твари [18], — т.е. из всех разумных существ, как видимых, так и невидимых, — поскольку Он первым родился в жизнь иного мира после Своего воскресения из мертвых. Он Первородный по отношению к нам, поскольку до Него не было никого, кто был бы рожден для иного мира. Он справедливо называется Первородным не только по отношению к нам, но и по отношению к бесплотному естеству, потому что и оно также ожидает рождения к жизни будущего века. 2.70 Во всех чинах разумных естеств каждый день происходит восхождение, и никакого нисхождения там вовсе нет, так как у восхождения нет предела. Начиная от самого старшего и первого из всех по чину и до самого последнего, все они каждый день — с момента своего создания и доныне — постоянно восходят к Богу. 2.94 Без безмолвия сердце не смирится, а без смирения сердце не воспламенится различными божественными движениями. А без этого все служение отшельника — лишь прах и пепел. 2.97 Многие начали с трудов, нищеты, умерщвления по отношению к преходящему, постоянных молитв, слез, многих земных поклонов, смиренного образа жизни, стремления к неизвестности, продолжительного воздержания, тишины, удаления от людей, но после всех этих перечисленных вещей окончили тем, что предались отдыху, сделались известными, вступили в собеседование с богатыми людьми и в постоянные пересуды с мирянами; стали обличителями, судьями, советниками, посредниками в важных делах, иногда для братий, а иногда и для мирян; стали засматриваться на женщин, наставлять и поучать их; и души их стали местом бесед и встреч с людьми недалекими; и вместо прежнего своего умерщвления избрали они для себя жизнь рассеянную и пребывание в духовной слепоте. Жизнь их закончилась в телесных деланиях после всего их прежнего подвижничества и столь прекрасного образа жизни, когда не хотели они даже видеть лицо человеческое и, словно уже находясь в будущем веке, подражали бесплотным со всей ревностью своего подвижничества в безмолвнической жизни. 3.9 Если все, что составляет объект второго естественного созерцания, со всеми его формами прекратится в будущем веке и исчезнет вместе с обликом мира сего и всеми его делами [19], то ясно, что прекратится и само это созерцание его [20] вместе с видением. 3.13 Говоря о молитве, совершаемой мудро, я не имею в виду мудрость мира сего или красноречие, исполненное глупости и повергающее душу в стыд перед Богом во время молитвы из-за тщеславия, которое оно возбуждает в ней, удаляя помощь Божию от души. Но мудрые слова молитвы — те, что от Премудрости Божией; они производят озарение души, будучи пламенными движениями, которые возбуждаются в сердце благодаря любви к истинной жизни — любви, предшествующей молитве, воспламеняющей сердце и производящей слова вопреки воле человека. Ибо произращает их воспоминание о Боге, а они весьма часто производят слезы при словах молитв благодаря теплоте сердца и вспоможению от Бога. Это и есть чистая молитва, о которой говорят Отцы. 3.37 Слезы, приходящие во время молитвы, сладость слов молитвы, ниспадающая в сердце, язык, с любовью ненасытно повторяющий слова, не будучи в силах оставить их и перейти к следующим из-за наслаждения и частичной радости, которая иногда происходит при чтении, а также при размышлении, — все это и тому подобное суть вкушение вспоможения благодати Божией, которое неосознанно вкушается теми, кто трезвится в служении своем, для укрепления и преуспеяния души в добродетели, дабы она еще более преуспела в трезвении своем. 3.42 Чистая молитва заключается в том, чтобы ум не блуждал по предметам, которые возбуждаются в помыслах наших либо демонами, либо самим естеством, либо воспоминанием, либо движением стихии. 3.50 Молитва, с которой не соединено прекрасное поведение, — словно орел с подрезанными крыльями. 3.62 Кратко время жизни нашей, братья мои, и долог и труден наш подвиг, но блага, обещанные нам, невыразимы. 3.71 Если Бог есть поистине Отец, Который породил все благодатью, если дети Его разумны, а мир сей есть образ школы, где Он учит детей знанию и исправляет их глупости, и если будущий век есть наследие для времени «полного возраста» [21], то настанет время, когда эти младенцы станут взрослыми людьми и когда, конечно же, Отец в мире взрослых заменит на радость то, что сейчас выглядит наказанием, когда эти младенцы поднимутся над необходимостью быть исправляемыми. Судьбы Твои непостижимы! 3.75 Как прекрасно устроение твоего тела и как прискорбно разложение! Но не будь поражен скорбью, ибо ты будешь снова облечен в него, пламенея огнем и Духом и нося в теле своем точный образ его Создателя. Пусть не тревожат тебя сомнения относительно величия этой надежды, ибо Павел утешает тебя по этому поводу: «Он уничиженное тело наше преобразит и сделает подобным славному телу Своему» [22]. Не огорчайся, что много лет пребудем мы в этом тлении смерти под землей, пока не наступит конец мира. Смерть на тяжела для нас, ибо продолжительность нашего сна во гробе подобна сну в течение одной ночи. Ибо вот, премудрый Создатель сделал даже смерть легкой, чтобы мы вовсе не ощущали ее тяжесть. Пока мы не прошли через нее [23], она тяжела для нас, но после смерти мы не почувствуем никакого ощущения тления или разложения нашего состава, но, словно после сна в течение одной ночи мы пробудимся в тот день, как будто мы с вечера легли спать, а теперь проснулись. Столь легким будет для нас долгий сон в могиле и продолжительность лет, проведенных в ней. 3.84 Вот вопрос о том, почему все откровения от Бога происходят у святых во время молитвы. Потому что нет времени более подходящего для чего-либо священного, чем время молитвы. 3.99 Одно — научение от книг [24] и знание, приобретаемое от изучения их, а другое — знание истины, содержащейся в книгах [25]. Первое обретает силу благодаря постоянному размышлению и труду в изучении, тогда как последнее — от исполнения заповедей и просветленной совести, обращенной к Богу. 4.3 То, что можно узнать о Боге при помощи разума, — а именно, те вещи, которые по любви Он воспринял на Себя ради нашей пользы, — составляет образ чувственных указаний, ибо посредством их Святое Писание указывает нашим чувствам то, что может быть понято относительно сверхчувственного мира, хотя эти указания на самом деле не принадлежат ему. Речь идет, в частности, о том, что Бог сказал Моисею: «Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем Бог Всемогущий (El Šaddai) и Сущий (Ehyeh ašer ehyeh) [26], но Я не открыл им имя Господь (’Alaha)» [27]. Разница между «Всемогущий» и «Сущий» заключается в порядке научения: она такая же как между указаниями на наше познание их и самой реальностью этого познания. 4.51 Насколько человек отделяется от пребывания в миру и поселяется в местах отдаленных и пустынных, так что сердце его ощущает удаление от всякого естества человеческого, настолько же приобретает он безмолвие от помыслов. Ибо в пустыне, брат мой, не бывает у нас такого беспокойства от помыслов и не изнываем мы от многой борьбы, которую причиняют они. Ибо самый вид пустыни естественным образом умерщвляет сердце от мирских поползновений и собирает его от натиска помыслов. 4.52 Как невозможно ясно видеть человека, которого заслоняет дым, пока он не удалится и не отойдет оттуда, точно так же невозможно приобрести чистоту сердца и безмолвие от помыслов без одиночества, далекого от дыма мира сего, поднимающегося перед чувствами и ослепляющего душевные очи. 4.71 Кто достиг определенной степени духовного роста и приобрел стремление к Богу, после того, как покинет мир, не должен долго пребывать в общежитии или вращаться среди многих людей. Но как только познает он, чтó такое жизнь среди братии, монашеский чин и присущее ему смирение, пусть он отделяется и пребывает один в келлии, дабы не привыкнуть к многим людям и дабы простота его первоначального состояния не превратилась в лицемерие из-за постоянного общения с распущенными братиями, находящимися среди нас. Ибо я видел многих, которые в начале своего удаления от мира, когда приходили в монастырь [28], были чистыми [29], но со временем, из-за долгого пребывания в общежитии становились лицемерными и лукавыми, так что в них уже не было той первоначальной простоты. Поэтому общайся с одним только старцем, засвидетельствовавшим себя добрым поведением и познанием безмолвия, и только с ним одним собеседуй, им будь наставляем, у него учись образу жизни безмолвия. Ни с кем с этого времени не вступай в общение, и вскоре удостоишься вкусить знание. 4.72 После того, как Бог удостоил тебя дара безмолвия, так что ты живешь наедине, не твое дело блуждать по многим книгам. Не благодаря многой учености или различным книгам происходит просветление (šapyuta), но благодаря попечению о молитве. Какая польза в познании многих книг и в их истолковании для сосредоточения ума и чистоты в молитве? Поистине, всякий отшельник, который, оставив мирской образ жизни, читает какую-либо книгу, кроме книг об отшельническом образе жизни, будь то научную или светскую, прежде всего теряет из виду цель отшельнического пути, а затем ум его отвлекается в сторону, дабы находить в таких книгах удовольствие. Даже если они ведут тебя на небо, не полезно тебе читать эти книги, за исключением тех, что говорят об образе жизни странников (aksenaye). Достаточно книг Нового Завета и тех, которые говорят об отшельническом образе жизни, то есть о совершенстве знания и просветлении ума. После же того, как ты достиг хотя бы малой степени просветления [30], читай — и не потерпишь вреда. 4.76 Хочешь ли знать человека Божия? Узнай его по присущей ему постоянной тишине, плачу и непрестанной внутренней сосредоточенности. 4.84 Велика тайна, сокрытая в домостроительстве Господа нашего: она выше, чем оставление грехов и уничтожение смерти, о, возлюбленные мои. Досточудна и велика надежда, которая сокрыта от нас ныне, братья мои: она превышает все, в чем мы упражняемся ныне для пользы и возрастания. Те, кто остается на земле, должны упражняться в немощных вещах, поскольку не весь мир достиг совершенного понимания веры и добродетельной жизни, и бóльшая часть его еще нуждается в том, чтобы быть научаемой через вещи устрашающие и смиряющие. 4.95 Но спросит кто-нибудь: «Где находится разум в эти минуты и в этой возвышенной сосредоточенности?» Как говорит Писание: «Безмолвие нашло на Авраама» [31]. И то же самое сказано об Адаме: «И Господь Бог навел безмолвие на Адама» [32]. Но греческий вместо «безмолвия» (šelya) говорит об «изумлении» (temha). И когда Блаженный Толкователь [33] толкует таинства изумления, он называет изумлением то, что вне привычного чина и вне ощущения человека. Но Отцы-отшельники называют это «благодатной собранностью ума» [34] и залогом наслаждения Нового века. 4.97 Слушай истинное слово: пока ты не обретешь смирение, ты будешь искушаем унынием больше, чем чем-либо другим. Уныние же порождает в тебе постоянные упреки в адрес других [35], и ты видишь большинство людей согрешающими против тебя. Если же ты взглянешь на дело справедливым и подобающим образом, то виноват во всем ты сам. Вот почему все представляется тебе наоборот. Впрочем, даже в чистой молитве много степеней, соответствующих степеням ума тех, кто возносит ее. Чем больше ум поднимается над любовью к вещам мира сего, тем больше получает он отдохновение от образов помыслов во время молитвы. Когда он полностью поднят над любовью к здешним вещам, тогда ум даже не задерживается в молитве, но поднимается над чистотой молитвы, ибо воссияние благодати постоянно пребывает в молитве его, и из молитвы ум его изводится по временам благодаря святому действию благодати.